Зоя уже прошла в темную кухню – всего-то три девичьих шажка от поворота, а Симон, слегка придержав хозяина квартиры, ошалевшего от визита, как бы, воскресшей покойницы и неожиданных в ночи черных, непроницаемых очков её спутника, спросил, легонько кивнув на эротическую сцену:
– Это кто?
– Паша девчонку привел, – пояснил с облегчением, потому что это было легко объяснимо, Нулик. – Они выпили капитально. Он её теперь всю ночь вот так драть будет, а она, кажется, уже спит, но ему все равно, пока не кончит – не успокоится. А кончить от выпитого не сможет долго, я Пашу знаю…
– А ты что же с ними не пил? – поинтересовалась из кухни, с трех шагов – такой уж миниатюрной была квартира – Зоя. – И кстати, где у тебя тут спички?..
– Да я тут кое над чем работал в это время, прерываться-то не умею, – будто оправдываясь, сказал хозяин квартиры. – А спички… я сейчас…
Буквально «ласточкой», руками и головой вперед, он рванулся в темноту маленькой, тесной кухоньки и тут же отозвался где-то совсем рядом звоном металлических то ли кастрюль, то ли сковородок.
– Кто ж работает по ночам? – нарочито удивился Симон, просто поддерживая разговор. – Ночью отдыхать надо, ну, или спать, по крайней мере.
– Он работает, когда в голову что-нибудь взбредет, – со смешком прокомментировала из темноты Зоя. – Вроде как, гением-одиночкой притворяется, чтоб на службу с девяти до шести не ходить, вот. До сих пор, правда, заработал только себе на новую технику, да и то, думаю, не столько заработал, сколько выклянчил у заказчиков…
– Да не нужны мне эти ваши «мерседесы» и квартиры в десяток комнат в центре города, – озарил помещение кухни вспышкой спички Нулик. – Мне и здесь хорошо…
Он беспомощно огляделся по сторонам, что-то разыскивая, но девушка уже подставила под огонь легко ею найденный вполне приличный огарок свечи, пристроенный в маленькое кофейное блюдце вместо подсвечника.
В беспокойном, слабеньком освещении, в мечущихся громоздких тенях Симон оглядел убогую, почти нищую обстановку кухоньки, плотно занавешенное солдатским одеялом окно, расшатанный, грязный столик, трио разномастных колченогих табуреток, всю в подтеках и маслянистых пятнах газовую плиту и огромный, совершенно не к месту здесь оказавшийся, роскошный холодильник «Розен Лев», завезенный из далекой финской провинции.
– Вместо «мерседесов» и квартир завел бы себе подружку постоянную, – упрекнула хозяина Зоя, усаживаясь на одну из табуреток и едва не сверзившись на пол из-за хромоногости мебели. – Перепихнуться-то с тобой разок-другой забавно, я помню, но кто-то же должен и порядок в доме наводить, раз сам не умеешь…
– Мешать будет, – моментально отозвался Нулик уже откуда-то из недр холодильника, и Симон в этот момент сообразил, что разговор о постоянной подружке или жене для хозяина дома является своеобразным паролем. – Она тут, дома, постоянно толочься будет, стирать, готовить, прибираться… знаю я, пробовал разок. При ней не поработаешь, как нравится, да и девчонку не приведешь, а если кто другой приведет, то и не попользуешься…
– Я бы тебе запрещать не стала, – ухмыльнулась Зоя, но тут же поправила сама себя. – Одна беда – ни стирать, ни готовить не умела никогда… да и к наведению порядка в доме душа не лежит.
– Слушай-ка, но я, в самом деле, не верю, что это ты и – живая, – скороговоркой выпалил рыжий гений-одиночка, расставляя на столе стаканы, фужер, пару банок каких-то рыбных консервов, копченую колбасу в твердой, пергаментной бумаге, бутылку водки с замызганной, плохо приклеенной этикеткой.
– А ты пощупай и убедись…
Девушка бесцеремонно схватила Нулика за руку и прижала к своей груди. Даже через жесткую, плотную вязку бесформенного свитера рыжий паренек ощутил под своей ладонью живой, упругий маленький холмик, под которым… нет, сердцебиения он не почувствовал, и это разволновало его – но не сказать, что возбудило физиологически – еще сильнее, чем в первые минуты нежданной встречи.
Вырвавшись, Нулик резко сорвал с бутылочного горлышка пробку и, никого не спрашивая, набухал себе полстакана водки, не забыв и про гостей: Симону достался второй стакан, а вот Зое – натурального хрусталя, красивый фужер, пить из которого водку было верхом цинизма.
Принюхавшись к содержимому своего бокала, девушка подозрительно скосила глаза на хозяина:
– Ты нас, случайно, не хочешь ацетоном травануть? Не получится, предупреждаю, покойники не умирают, а против нечистой силы только святая вода действует…
И в самом деле, из откупоренной бутылки сильно не пахло даже – воняло ацетоном, правда, Нулик не воспринял всерьез слова Зои об отравлении: