…честно говоря, бурый, бесформенный свитерок и черные, ношенные брючки девушки совсем не соответствовали массивным канделябрам на столах, белоснежным скатертям, старинным столовым приборам и лощеным, прилизанным официантам, деловито, быстро, но в то же время – степенно перемещающимся от клиентов на кухню и обратно. В своем костюмчике-тройке, хоть и не высшего разряда, но вполне прилично сохранившемся и тщательно отглаженном, в строгом однотонном галстуке с широким узлом и с тонкой тростью в руках Симон здесь смотрелся гораздо более уместно, чем его теперь уже, кажется, окончательно состоявшаяся напарница. И даже странные миниатюрные кругляши черных стекол перед глазами не портили общего впечатления. Впрочем, в компании нескольких полубесов, маленькой группы бесенят, собравшейся за дальним столиком, видимо, после окончания своего бесовского рабочего дня, грешные души изначально выглядели нелепыми и лишними на чужом празднике жизни, хотя их эта нелепость нисколько не смущала, отвыкли и Симон, и Зоя смущаться чего-либо в Преисподней.
– Вы садитесь пока, – кивнул полубес на ближайший свободный столик. – Я сам на кухню схожу, посмотрю, что из полуготового сейчас имеется, чтобы, значит, время не терять, но при этом еще и вкусить достойное…
Полубес резво умчался, похоже было, что он ловко совмещал служебные обязанности с личными пристрастиями, а Зоя, чуть шарахнувшаяся в сторону, когда Симон, согласно этикету, отодвинул перед ней тяжелый, красивый стул с резной спинкой, уселась поудобнее и, чтобы скрыть собственную неловкость, спросила:
– Ты же не в первый раз обратно собираешься? То-то я смотрю, знают тебя все, относятся по-особому…
Симон молча кивнул в знак согласия, старательно пряча глаза за черными стеклами очков и пока только присматриваясь к напарнице.
– И как там после этого? – настойчиво продолжила Зоя, обведя рукой окружающее их ресторанное пространство.
– В своем теле – нормально, – с легкой усмешкой заверил её очкастый. – Если меняешь, морока, конечно, изрядная, пока привыкнешь – всё ложку мимо рта проносишь…
Девушка негромко фыркнула легким нервным смешком, посчитав слова напарника своеобразным юмором, но Симон продолжил вполне серьезно:
– А ты думала – как, если у тебя вдруг руки стали на полметра длинней, чем привык? А еще бывает и такое – в тело другого пола законопатят… вот и привыкай мочиться сидя… ну, или – для тебя – стоя…
– А ты остаться там не пробовал?.. ну, насовсем… – зачем-то понизив голос до конспиративного шепота, спросила Зоя, видимо, тема возможного возвращения к грешной жизни беспокоила её едва ли не с момента попадания в Преисподнюю.
«Или наивная такая, или очень уж её припекло, – решил, было, Симон. – Меня так провоцировать – глупо, бесы мой ответ давно знают наперед…» Но напарнице он в этот раз ничего сказать не успел.
– Тю-тю-тю, – заголосил как-то незаметно оказавшийся возле столика полубес. – Ишь, какая шустрая – сразу ей и остаться… ты откель такая?
Он с легким прищуром глянул поверх головы девушки, будто именно там считывал нужную информацию, а не включался в общее для всех нечистых Знание.
– Пятый спецблок, шестого бордельного уровня, – деловито констатировал полубес. – Вернешься, загляну к тебе, люблю, знаешь ли, таких шустрых, чтоб поперед батьки в пекло, да сами всё делали…
– И что вы все про этот бордельный уровень поминаете! – чуть покраснев от злости и плотно сжав губки, чтобы не плюнуть нечистому в лицо, громко прошипела рассерженная Зоя.
Полубес, видать, привыкший за тысячи лет к подобной реакции, а может, просто от природы своей существо веселое, залился звонким, задорным смехом, и продолжал веселиться все то время, пока вышколенный официант не расставил на столе пяток разнокалиберных бутылок и несколько тарелок с легкой закуской. Времени профессиональные и точные действия халдея заняли очень немного, потому и смех нечистого не показался затянутым и нарочитым.
– Ладно, повеселились – и довольно, – резко оборвал сам себя полубес. – Ты, девушка, не будь совсем дурочкой, не идет тебе это – блондинкой прикидываться. Подумай, ну, куда ты от нас денешься, даже если возвращаться не захочешь? Или на радостях бессмертной себя возомнила? Так, нет, бессмертия вам, грешным, не положено. Лет через пятьдесят-семьдесят все равно здесь очутишься, а судя по твоей шустрости и нахальству – так гораздо-гораздо раньше. Ну, а мы ведь никуда не спешим, у нас тут – Вечность. Потому и бежать от нас – бессмысленно.