Ангел повернулся и с нескрываемым вожделением устремил свой взгляд, наполненный одной лишь жаждой разрушения за гранью понимания Каллиста, на бушевавшую посреди улице драку. Сев прямо и пытаясь нащупать свой меч, Каллист последовал его примеру.
Лилиане пришлось расплачиваться за свое решение отправить призванного ангела на помощь Каллисту. Она зависла в воздухе в нескольких футах над дорогой, заслонившись скрещенными в запястьях руками. Вокруг чародейки вновь возникла аура шевелящегося черного тумана. Ожившая куча отбросов осыпала Лилиану ударами, но каждое прикосновение к смертоносной магии, окутавшей некромантку, заставляло ее отпрянуть. К несчастью, это канализационное отродье не было живым в полном смысле этого слова. С каждым ударом зазубренная лапа проникала в туман чуть глубже, прежде чем создание было вынуждено вновь ее отдернуть. В любую секунду защита Лилианы могла подвести.
– Эй! Чего ты ждешь?
Ангел стоял перед Каллистом неподвижно, как статуя. Позже он с содроганием вспоминал, как возмущался и требовал чего-то от этого исчадия преисподней. Но сейчас Каллист думал только о том, что его любимой женщине угрожает смерть.
– Она призвала тебя! Помоги ей!
Повернувшись к Каллисту, ангел одарил его пугающей, пробирающей до глубины души улыбкой. От вида его убийственно-соблазнительного лика у Каллиста перехватило дыхание, он почувствовал прилив крови к чреслам и тошнотворные спазмы в желудке, его ноги и руки онемели, а в висках застучало. Но не жалкие требования Каллиста, а тихий зов Лилианы заставил ангела взмыть в воздух. Он вознесся с песней о сражении, крови и смерти, разрывающей сердце своей красотой. Его крылья расправлялись все шире и шире, невероятно широко, пока не перегородили собой весь проулок. Даже слепой шатун, занесший кулак для очередного удара, ощутил леденящий холод ангельской тени и поежился, почуяв страх тем первобытным угольком, что заменял ему душу.
Голос ангела ни разу дрогнул, песня ни на миг не прервалась, когда он камнем рухнул с неба на ожившую кучу нечистот и вогнал в нее копье. Там, где острие пронзило грязь, слизь и отбросы, зеленое моментально разлагалось до бурого, а бурое сгнивало и становилось черным. Поверхность живой массы пошла пузырями, которые лопались с отвратительнейшим смрадом, оставляя огромные зияющие язвы на ее липкой шкуре.
Но элементаль, призванный гоблинскими шаманами, не собирался сдаваться так легко. Издав еще один беззвучный рев, он отвернулся от обессиленной чародейки и злобно полоснул когтями по своей чернокрылой мучительнице. Одним мощным взмахом крыльев ангел стремительно взмыл на десять футов вверх, словно его дернули за невидимые нити. А в следующий миг он столь же стремительно снова бросился вниз, вонзая копье в голову шатуна.
По телу существа пошла рябь, оно дрожало и корчилось, пока грязь и слизь принимали новую форму. Пасть со стеклянными зубами переместилась к затылку и со свирепым клацаньем сомкнулась на ржавом острие. Ангел попытался выдернуть оружие, но ему не помогли ни огромная сила, ни мощные взмахи крыльев. Воспользовавшись этой краткой заминкой, зловонная куча потянулась вверх и заключила ангела в крепкие объятья мусора и ржавых железок.
Боевой гимн ангела прервался, но не смолк. Словно празднующие в «Худом Конце» накануне вечером, противники закружились посреди дороге в гротескном танце, разбрасывая во все стороны куски брусчатки. Кожа лопалась и расцветала синяками, слизь вытекала и сразу же сгнивала.
Хватая ртом воздух, Лилиана рухнула вниз. Аура тьмы пропала, едва ее ноги коснулись земли. Выступивший на лбу пот смешивался с дождевой водой, мокрые пряди волос липли к щекам, но чародейка не сводила глаз с борющегося ангела. Ее губы шевелились, слагая неслышные заклятия.
Убедившись, что Лилиане не угрожает непосредственная опасность, Каллист принялся рыться в сумке. Оставив на время свой палаш под слоем затвердевших помоев, он достал из сумки один из механических арбалетов, которые они с Лилианой забрали у своих незадачливых похитителей.
Сжимая оружие в левой руке, правой Каллист извлек болт из маленького колчана и вложил его в желобок, одновременно большим пальцем начертив в воздухе руну над стальной головкой снаряда. Символ обрел плотность, зависнув над болтом на пару мгновений перед тем, как раствориться под дождем.
Несколько долгих секунд Каллист целился, в буквальном смысле затаив дыхание. Он сомневался, что в случае промаха у него хватит сил повторить заклинание. И страшно подумать, что может случиться, если болт пробьет шатуна насквозь и ударит в ангела…