Эти минуты замешательства решили все. Когда тварь все же просочилась в расщелину, пройдя сквозь снег и камни там, где не пролез бы даже крохотный жучок, она обнаружила лишь пустоту.
***
– Как дела, Джейс? – спросил Каллист, прислонившись к стене у двери.
Джейс высунул голову из-под внушительной горы одеял.
– Жить буду. Хотя, возможно, во мне сейчас говорят остатки кальолового бренди.
Каллист улыбнулся.
– Что, хотел напиться до потери чувств?
– Каллист, – ответил Джейс с усмешкой, – я и так с трудом что-либо чувствую.
Но лицо мага быстро стало серьезным.
– Что там с твоим заданием? У тебя вышло организовать все так, чтобы оно выглядело естественно?
– Еле-еле. Потребовался огонь. Много огня. В общем, лучше не спрашивай, – боец заговорщицки подмигнул. – И не думай, что сможешь так легко уйти от темы.
– Честно, Каллист, я в полном порядке. Подумаешь, палец на ноге; у меня осталось еще девять. Целители говорят, что через пару дней я даже хромать не буду.
Каллист кивнул.
– Как думаешь, Теззерету что-нибудь отрезали?
– Понятия не имею. Но дай мне знать, когда соберешься задать ему этот вопрос. Я предпочту оказаться где-нибудь подальше.
– Точно не сегодня, – Каллист тоже перестал улыбаться. – Сегодня он хочет побеседовать с тобой.
– Да чтоб его…! Он что, не может дать мне хотя бы пару дней на…
– Он вроде как желает видеть тебя прямо сейчас, Джейс. Ждет тебя в кабинете Палдора.
– Так и быть, – Джейс отбросил одеяла на одну сторону кровати и повернулся, чтобы сесть на край. Он извлек бинт из миски с отварами трав, стоящей на тумбочке, и принялся обматывать свою искалеченную ногу. Каллист старательно делал вид, что не замечает, как его друг вздрагивает и шипит от боли.
– Когда в следующий раз кто-то скажет тебе, что замерзнуть насмерть – это «легкий конец», – пробормотал Джейс, заметно побледнев, – отправь его ко мне, я расскажу ему об обморожении…
Закончив бинтовать ногу, маг поднялся и накинул свой тяжелый плащ, оставшись при этом в пижаме.
– Если Теззерету так не терпится увидеть меня прежде, чем я поправлюсь, – объяснил он Каллисту, – то он прекрасно сможет обойтись и без формальностей.
Но к тому моменту, как друзья подошли к двери кабинета, и Джейс услышал приглушенную речь Теззерета, выговаривавшего за что-то Палдору, он уже начал жалеть, что не переоделся и не привел себя в порядок. Пожалуй, это помогло бы отсрочить разговор.
И, возможно, хотя бы немного смягчило гнев изобретателя.
Не успел Джейс сделать по кабинету и трех шагов, как перед ним словно из-под земли вырос Теззерет. Две руки, одна из плоти, другая из металла, вцепились ему в плечи и дернули вперед так, что лицо мага оказалось всего в паре дюймов от лица Теззерета.
– Ты идиот! – прошипел Теззерет. Даже сквозь ноющую боль Джейс почувствовал щекой его горячее дыхание. – Ты хоть представляешь себе, сколько денег я потерял из-за тебя? Сколько труда пропало впустую?
Возможно, виновата была боль. Возможно, остаточный эффект кальолового бренди или просто паника. Но, как бы то ни было, Джейс сказал в свою защиту именно то, чего говорить не следовало.
– Ты не понимаешь! – слабо запротестовал он. – Ты требовал от меня невозможных вещей! Я вряд ли смог бы остановить его, даже если бы он меня не отвлек…
Еще не закончив фразу, он понял, что сболтнул лишнего, но раскаиваться было уже поздно. Руки Теззерета стиснули его еще сильнее, и Джейс и ахнуть не успел, как оказался на полу.
Теззерет опустился рядом на одно колено и крепко вцепился в волосы Джейса эфириевой рукой.
– Мне следовало бы убить тебя, – еле слышно прошептал он, – ты приносишь мне одни проблемы и убытки. Но видят боги, я слишком много вложил в тебя, чтобы просто вышвырнуть тебя вон. Поэтому я собираюсь дать тебе еще один, последний шанс. Последний. Но я также позабочусь о том, чтобы ты вынес урок из своего поражения.
Не разжимая кулак, Теззерет протянул вторую руку.
– Палдор! Будь так любезен, подай мне твой клинок.
С трудом соображая, Джейс поднял взгляд. Его мозг отказывался сосредоточиться на чем-нибудь одном. Он увидел, что Каллист до сих пор стоит в дверях, стиснув зубы и держа руку у рукояти меча. Джейс был благодарен другу за это намерение, а еще больше – за то, что у него хватило ума не обнажать клинок.