Задания были направлены на получение сведений, необходимых ментам для привлечения моих сокамерников к ответственности за совершённые ими преступления. При этом Карпов терпеливо исподволь разъяснял мне общественную значимость этого сотрудничества и представляемых мною письменных агентурных сообщений. Тщательно отрабатывая каждое задание, Александр Павлович обучал меня способам выведывания информации и другим хитростям общения с сокамерниками.
Максимум усилий я прикладывал для выуживания любых сведений, касающихся «Катка» сотоварищи, о чём незамедлительно информировал Карпова!
В последующем для отбытия наказания меня этапировали в Нижнекамскую ИТК-4. Вслед полетела малява[445] «Катка», в которой он сообщил тамошнему смотрящему Колбасову Виталию о моём беспределе по отношению к Язитову. «Колбаса» изгнал меня из братвы[446] к мужикам.[447] И я понял, что все блатные понятия — сказки для лохов.[448]
Ко времени Гизетдинов подвернулся. И я поновой завербовался не только ради оперской защиты, но и для того, чтобы отомстить «Колбасе» и всей его блатате!
— Не боялся, что в случае разоблачения твоего сотрудничества.
Руслан перебил меня, не дав сформулировать вопрос:
— Это только в блатных побасёнках сотрудничество с ментами западло, карающееся чуть ли не геенной огненной! Лично я не встречал ни одного воровского авторитета, который с ментами консенсус не находил. Вопрос — какой ценой! Это раньше менты за информацию поблажки давали. Сегодня — практически всё за деньги или их эквивалент.
Я только по первости — по неопытности всё увиденное-услышанное добросовестно докладывал Эдуарду Данисовичу, за что и получал от него копейки, да преференцию такую же…
С опытом каждому секретному агенту приходит понимание, что сотрудничество это гешефт, заставляющий соображать: где надо поднапрячься, а где и на халяву информацию получить можно, что и как сообщить, а про что и промолчать. Как информацию преподнести, чтоб самому выгоду поиметь.
Донести, что зэк[449] незаконно сотовым телефоном пользуется, по моим понятиям западло, ибо вреда это нарушение никому не причиняет. А вот сообщить, что «Кривой» «Хромого» по беспределу подрезал, как администрация ворует или кто в зону за огромные взятки наркоту с водкой заносит — это са-а-авсем другое!
Да и от опера многое зависит. Абы кому секретный сотрудник «жареную» информацию не предоставит. Вот Эдуард Данисович был порядочным и честным ментом. Он не побоялся доложить руководству УФСИН РФ то, что торговля наркотиками в зоне организована начальником ИТК-4 Арбузовым Юрием Михайловичем. И что? Арбузова перевели в Казань начальником ИК-5, а Гизетдинова уволили.
Так что от кумовских[450] у меня самые добрые впечатления! Поэтому и сотрудничаю с ними. А вот о мусорах такого сказать не могу.
— Зачем тогда сотрудничал с ними?
— С Халиловым вроде как по рекомендации Гизетдинова. Я и в мыслях не имел, что Ибрагим Ильдарович в погоне за орденами-медалями меня в такой блудняк втравит! Ну а от предложений мусоров новой формации Минеева и Салимханова не мог отказаться, ибо полагал, что мне реальный срок маячит.
Немного помолчав, Руслан продолжил:
— Сегодня я рецидивист с огромным зэковским опытом и ни от кого не скрываю, что с администрацией и Радиком Гумеровичем дружбу вожу. Иначе с чего бы это меня назначили бугром лагерной бани?
Вопрос в том, на чём основана эта дружба. Ведь многим сидельцам я за взятки помогал условно-досрочно освободиться и другие насущные проблемки решить!
Блатные и прочие сидельцы, да и администрация побаиваются меня, понимая, что я могу подставить их, слив информацию о различных делах-делишках. Однако сделать они мне ничего не могут, так как обосновать предъяву[451] — доказать, что именно я слил те или иные сведения — они не в силе. А за необоснованную предъяву я тоже вправе спросить!
— Так ты же сам о своих ментовских подвигах рассказываешь? — возмутился я.
— А где доказательства, что это не трёп[452] зэковский, дабы лоха развести? — невозмутимо ответил собеседник.
— А если твои кадетовские или ульяновские крестнички претензии выскажут?
— Вот когда выскажут, тогда и поговорим!
Немного помолчав, я продолжил интервью:
446
Братва (т) — 1) блатные;
2) Заключенные, признающие тюремный закон;
3) Сообщество заключенных, локальная группа заключенных, например, все, кто находится в данной камере.
447
Мужики (т) — 1) Общее название самой большой группы в неформальной иерархии заключенных. Отличаются от блатных тем, что они, согласно тюремному закону, работают в зоне на обычных должностях, а от козлов — тем, что они не сотрудничают с администрацией. Ни на какую власть мужики не претендуют, никому не прислуживают, но в дела блатных не вмешиваются (кроме случая блатного беспредела). К мнению авторитетных мужиков прислушиваются все другие группы заключенных. Основная часть мужиков придерживается правильных понятий;
2) Общее название всех заключенных, кроме опущенных.
448
Лох — изначально — только наивное, глупое, доверчивое, не следящее за последними новостями из преступного мира лицо, обманутое напёрсточниками, картёжниками и прочими хулиганистыми обманщиками. Позже в народе лохами стали называть всех, у кого на лице написано: «Меня легко обмануть».
Слово «лох» имеет абсолютно советские корни. В Ленинграде конца 70-х — начала 80-х годов автомобильные регистрационные знаки имели следующую стилистику: «00–00 ЛЕА — регистрационные знаки властных структур»; «00–00 ЛЕГ — частных автомашин, зарегистрированных в Ленинграде»; «00–00 ЛОХ — частных автомашин, зарегистрированных в сельских районах Ленинградской области». И вот именно на машинах с такими регистрационными номерами сельских районов и приезжали на колхозные рынки Ленинграда зажиточные крестьяне. Они привозили свинину и картошку. В основном отстаивались в центре — возле самого престижного Кузнечного рынка.
Там же собирались фарцовщики и блатные, которые презрительно относились к колхозникам, и начали прозывать таких «лохами», то есть людьми, которые зарабатывают на жизнь тяжким трудом и не склонны к жульничеству. Со временем первоначальный смысл этого прозвища мутировал, и так стали называть любого простака.