Жизнь этой мужественной женщины достойна отдельного романа. Но наше исследование мы ограничим лишь всеподданнейшим докладом премьер-министра И.А. Столыпина Императору о деятельности Гернгросс. Сей документ появился в результате предательства Меньшикова, который в начале 1909 года сообщил эсерам о сотрудничестве Зинаиды Фёдоровны с Департаментом полиции.
26 августа 1909 года ЦК ПСР поручил Бурцеву В.Л. «сделать попытку получить от нее подробные показания об известном ей из провокационного мира».
Владимир Львович разыскал Гернгросс в Шарлоттенбурге (Германия) и предложил поделиться воспоминаниями о 15-летней полицейской службе.
Зинаида Фёдоровна не отрицала факта сотрудничества с Департаментом полиции, но напрочь отвергла обвинения в провокаторстве.
— Да, я служила, к сожалению, не 15 лет, а только 3, но служила! И я с удовольствием вспоминаю о своей работе, потому что я служила не за страх, а по убеждению. Теперь скрывать нечего. Спрашивайте меня — я буду отвечать. Но помните: я не открою вам ничего, что повредило бы нам, служащим в Департаменте полиции…
— Я служила идее, — заявила она Бурцеву. — Помните, что я честный сотрудник Департамента полиции в его борьбе с революционерами… Я не одна, у меня много единомышленников как в России, так и за границей. Мне дано высшее счастье: остаться верной до конца своим убеждениям, не проявить шкурного страха, и мысль о смерти меня не страшила никогда, иначе я никогда бы не перевозила бомб, как и много другого не делала бы!
Сообщив ЦК ПСР о признании Гернгросс, Владимир Львович резюмировал: «Опасная противница революционного движения, эсеров в частности, действовала только по убеждению вредности всякой революционной деятельности». Вероятно, эта искренняя убеждённость Зинаиды Фёдоровны в правоте своего дела спасла ей жизнь — ПСР воздержалась от мести.
Однако вернёмся к Столыпину, который 12 октября 1909 года представил Императору следующий доклад: «Летом текущего года, благодаря особым обстоятельствам последнего времени, старому эмигранту-народовольцу Бурцеву удалось разоблачить и придать широкой огласке долговременную секретную службу по политическому розыску жены врача Зинаиды Федоровны Жученко, урожденной Гернгросс.
На секретную службу по Департаменту полиции Гернгросс поступила в 1893 году и, переехав весной 1894 года на жительство в Москву, стала работать при местном охранном отделении. За этот период времени Жученко успела оказать содействие обнаружению и преданию в руки властей деятелей "московского террористического кружка" (Распутин Иван, Бахарев и др.), подготовлявшего злодеяние чрезвычайной важности.[314]
Будучи привлечена к ответственности по этому делу, Гернгросс, на основании высочайшего Вашего Императорского Величества повеления, последовавшего по всеподданнейшему министра юстиции докладу в 14-й день февраля месяца 1896 года, была, по вменении ей в наказание предварительного ареста, выслана под надзор полиции на пять лет в город Кутаис, где в 1897 году и вступила в брак со студентом, ныне врачом Николаем Жученко, и перешла на жительство, с надлежащего разрешения, в город Юрьев, откуда с малолетним сыном своим в апреле 1898 года скрылась за границу и занималась там воспитанием горячо любимого сына, оставаясь несколько лет совершенно в стороне от русской деятельности, но затем, весною 1903 года, видя усиление революционного движения в своем отечестве и тяготясь своим бездействием в столь тревожное для России время, возобновила свою работу по политическому розыску и оказала правительству ряд дельных услуг по политическому розыску и освоению деятельности укрывавшихся за границей русских политических выходцев. Осенью 1905 года Жученко была командирована по делам политического розыска из-за границы в Москву, где во время мятежа работала при особо тяжелых условиях, с непосредственной опасностью для жизни, над уничтожением боевых революционных партий, свивших гнездо в столице.
Проживая до февраля текущего года в Москве, с небольшими перерывами, вызванными служебными поездками за границу, Жученко проникла в боевую организацию партии социалистов-революционеров, где и приобрела прочные связи, благодаря чему была выяснена и привлечена к ответственности вся летучая боевая организация московского областного комитета партии, а также произведен ряд более или менее крупных арестов.
Работая таким образом долгое время вполне плодотворно и обладая солидными связями в революционных сферах, Жученко доставляла правительству очень ценные сведения и приносила политическому розыску огромную пользу; так, благодаря названной личности, удалось обнаружить и разгромить целый ряд тайных организаций и предать в руки правосудия многих серьезных революционных деятелей, а равно своевременно предупредить грандиозные террористические покушения.
314
В первых числах мая 1895 года московская жандармерия начала дознание по делу, которому дала название «о террористическом кружке в числе 52 лиц». Из этого числа были заключены под стражу 30 человек, в отношении же 17 человек полиция ограничилась подпиской о невыезде из Москвы. Кроме того, пятеро были задержаны в Крыму и Чернигове.
Среди обысканных 4 мая 1895 г. оказалось 32 мужчины и 20 женщин. Из них 13 студентов университета и 19 человек слушателей различных курсов.
За подготовку к цареубийству во время коронации были приговорены в административном порядке к заключению в тюрьме: студент-химик, окончивший курс в Московском университете Распутин на 5 лет, Акимова Таисия, слушательница акушерских курсов, и крестьянин Егоров — на 3 года с последующей высылкой их на 10 лет в отдаленные места Якутской области. Четвёртый соучастник Бахарев осужден не был, так как умер в тюремной больнице.
Остальные «кружковцы», в т. ч. и Гернгросс, были подвергнуты ссылке.