Он опять подергал носом:
- Мы постараемся. И потом... Я кое-что понял, пока работал с вами.
- Что понял, Уло?
- Своих предков. Учитель Пагш был прав и в этом.
Я ждала, пока он продолжит. Смотритель Небес вздохнул, совершенно по-человечески:
- Я никак не мог понять, зачем они нарушили запрет тогда, в древности. Но теперь, когда я увидел ваше могущество... Мой учитель говорил, что есть две самые пагубные иллюзии незрелого ума: иллюзия силы и иллюзия страха. Они связаны между собой, как две стороны одного и того же зла... Беда наша не в том, что наши предки были злы в своей основе, а в том, что они были слабы духом. Сила - слишком большое искушение, перед которым они не смогли устоять...
Ого, похоже, он даже умнее, чем я предполагала:
- Вы философ, Уло.
- Кто?
Я постаралась в своем ответе подобрать привычные для него понятия:
- Посвященный в тайны души мира у меня на родине. На моей планете.
Ему это понравилось, но, как все мыслящие существа, он был любопытен:
- А вы Кен, тоже из этого ордена?
Я сдержалась и ответила совершенно серьезно:
- Боюсь, что нет. Мне не хватает настоящей мудрости для этого.
Мы помолчали, затем он повернулся к выходу и сказал напоследок:
- Спасибо. Спасибо всем вам.
Я тоже махнула рукой сверху вниз и сморщила нос, подражая ему:
- Я еще как-нибудь залечу?
Он хихикнул с явным усилием. С их голосовыми связками это непросто, но эмоции это передало. На душе у меня полегчало. Я смотрела, как Уло прошел по коридору, и сквозь проем было видно, как он присоединился к своим.
* * *
А я думала над тем, что он сказал. Я могу себе представить подобные же консервативные чувства, но не воспринимаю их. Такова разница между планетарным сознанием и космическим. У себя, на Земле, я больше всего ощущаю ее на примере моей кузины. В каком-то смысле Бетти, моя двоюродная сестра, являет собой образ моей непрожитой земной жизни. Когда-то она была моложе меня на тридцать лет, теперь же, если не замаскироваться (как я обычно поступаю, чтобы скрыть свой настоящий, чересчур моложавый вид), я похожа на ее младшую дочь. Дети и внуки покинули ее, оставив неторопливую жизнь маленького городишки, а она проводит остаток дней за вязаньем, ухаживая за небольшим садом и болтая с соседками. Изредка, будучи на Земле, я ее навещаю, ибо она последняя, кто когда-то знал моих родителей. Бетти всегда недовольна миром, который слишком быстро меняется. Она ворчит, что все стало другим, а золотые времена ее молодости канули в Лету вместе с модой, музыкой и литературой тех дней. Так как она считает, что я работаю в сверхсекретном правительственном агентстве (настолько секретном, потешаюсь я про себя, что о нем не подозревает ни одно земное правительство), то я получаю порцию жалоб, адресованную властям. Ей кажется, что кто-то в силах остановить быстролетящее время тогда, когда захочется. Я не спорю с ней, что бесполезно по существу, а только быстро перевожу разговор на другое. Невозможно объяснить человеку, который никогда не видел иных реальностей, насколько на самом деле неизменен мир и насколько постоянны те метаморфозы, которые так же неизбежны для любых планет, как их вращение вокруг звезд. Изменяются только наши понятия, а кажется, что изменяется сама природа, исчезает один образ, сменяясь другим, а кажется, что исчезает и появляется целая Вселенная.
А ведь если так тяжело Смотрителям Небес, способным думать, вдруг вернулась я мыслями на Гшамм, то каково имперцам, которые отучены соображать с рожденья. Впрочем, тут я вспомнила один разговор с Нат, им-то, может быть, и легче. Они ведь привыкли все воспринимать без всякой критики и не особенно наблюдательны. Во всяком случае та троица, что долго гостила у нас, полностью это подтверждает. Лерни переключил трансляцию из Ширтахо с одной имперской станции на гостевые помещения в "Цветке", и эта компания приобщилась к зрелищу одновременно со всеми остальными соплеменниками.
Под конец они так увлеклись, сопереживая, что ломанулись вперед вместе с другими воинами, но так как были не на площади, то врезались в стену. Разумеется, их отбросило назад, благо на подобный случай там есть программа гашения ударов. Только после этого они очнулись и с совершенным пониманием восприняли информацию от Нат. Им, как и прочим, следовало вернуться домой и стать одними из "людей закона", ответственными за доставку письменных велений Джан-Тунара. Эта миссия была им совершенно понятна, и ЭМ-СИ, обрядив их в нужный вид и выдав текст, перекинула всю троицу на заданные позиции. С величайшим, надо сказать, облегчением. Мы ни секунды не сомневались, что они точно выполнят инструкции, а в дальнейшем будут вести жизнь, аналогичную остальным гвардейцам в соответствии с новыми правилами. Уж что-что, а выдрессированы они были на славу, и даже наше вмешательство не пробудило в них творческого начала.
Наша команда пока еще отдыхала и доделывала мелкие дела. Вроде моих эликсиров для приспособления к солнечному свету пещерных жителей. Или проверки действия "социально-ментальной компенсации сдвигов в постимперском обществе". Таким нудным образом А-1 обозначала все свои новые правила жизни, внедренные на Гшамм, должные обеспечить наилучшие подвижки в сознании при наименьших издержках. Кроме того, после структурной коррекции, обычно несколько недель маги не покидают планету на случай, если вдруг возникнет системная отдача и надо будет ее срочно гасить.
* * *
Кажется, я спала... Во всяком случае так мне казалось. Контуры помещения, где незримо блуждала моя мысль, были знакомы и, несомненно, являлись стенами большой каюты на "Тихо Браге", но все происходило точно в искаженном свете и звуке. Как будто на пленке видео испортилась цвето- и аудио- передача. И голоса двоих людей, там находящихся, тоже были приглушены, как в тумане. Я видела, как Лерни подошел к Нат, сидящей, заложив ногу на ногу, на широком низком кресле, и пристроился рядом. Это был кусок их разговора, и смысл мне не сразу стал ясен. Я никогда еще не слышала у Т-4 подобных интонаций:
- ... А ты вообще способна сменить гнев на милость?
А-1 выглядела бесстрастной, но я явственно ощущала, что в ней борются раздражение и менторская выучка ЭМ-СИ:
- Я не злюсь, - спокойно заметила она.
- Тогда почему мне нет доступа к твоему телу?
Мисс Джордан чуть заметно пожала плечами:
- А почему он должен быть?
Мистер Смод примолк, и от него пошла накипающая волна мужского уязвленного самолюбия:
- Но я же тебе признался в любви! И мне казалось, я тебе тоже нравлюсь. - Эту фразу техномаг произнес с таким выражением, с каким крупный мошенник, прижатый к стенке, мог бы каяться перед прокурором.
ЭМ-СИ повернулась и посмотрела ему глаза в глаза:
- Я могу сделать для тебя только одно.
Он попытался ухватить ее за подбородок, но она, нахмурясь, уклонилась. Техномаг уточнил:
- И что именно?
Она не отрывала взгляда от его лица:
- Я могу блокировать твои эмоции, и ты снова будешь воспринимать меня как просто малознакомую женщину и напарника по работе. Я же не в твоем вкусе, вспомни.
Странная смесь чувств последовала за этим. Кажется, Лерни огорчился, испугался и оскорбился одновременно:
- Я тебе настолько неприятен?
- Нет, - кратко заметила ЭМ-СИ. Совершенно искренне, как я поняла.
Он удивился еще больше:
- Тогда почему? Почему?
Она вздохнула и отвела от него взгляд. Потом печально спросила:
- Ты можешь отличить боевой корабль от торгового? Или взрывчатку от пластилина?
Он фыркнул:
- Конечно. Но при чем тут это?
- Я тоже профессионал, Лерни. Я способна квалифицировать все твои скрытые и явные мотивы; то, почему ты мне признался, и то, что ты ощущаешь ко мне на самом деле. И это не то, что нужно мне, и совершенно не то, что нужно тебе. И если бы я пошла тебе навстречу, то мы оба быстро поняли бы, что совершили колоссальную ошибку. Поверь, я вполне объективна.
Молчание повисло над их головами, как сосулька на подтаявшей крыше. Т-4, похоже, все-таки не мог смириться с реальностью:
- Ты для меня можешь сделать еще одно. По старой памяти.