— Ну смотри! У него два халефа, авось что-то интересное готовит!
— Ха! Ну посмотрим… Конец связи!
— Принято!
Халеф — нечто иное, как еврейский клинок для ритуального забоя скота. Большинство этих товарищей уверовало в то, что животное должно быть убито с уважением и состраданием, без боли! В основном птицы, да небольшой рогатый скот, на сколько мне не изменяет память. Неужто он и меня планировал так вскрыть?
— Что там? — вопросила Рейн.
— Ничего особенного! Папа Карло, вроде как… Совсем ебанулся. — ответил я и пожал плечами. Добравшись до той злосчастной лестницы, мы поспешили подняться на крышу. Папа Карло… Как всегда, был одет с иголочки! Костюм тройка, только без пиджака. Волосы идеально зачесаны назад, а на меня смотрело два жутких глаза алого цвета. Настоящий убийца!
— Таки явились… — холодно произнес он и злобно улыбнулся, закатывая рукава. В его руках реально было два халефа. Они были миниатюрными, но… В руках профессионала превращались в страшное оружие. Рассекает даже самую грубую ткань, я не говорю уже о плоти!
— Карло! Сколько лет… Сколько зим! — я приветственно раскрыл руки.
— Не вздумай приветствовать меня, свинья… — фыркнул он: — Недочеловек!
— Как грубо! — выдохнул я и нахмурился.
— Семена я знаю. Этот извращенный ублюдок сегодня всю мою армию пустил на фаршмак! А кто — вы, прекрасная леди? — он указал острием ножа на девушку.
— Рейньянтина Ларссон. — ответила девушка и приветственно поклонилась. Блин… Лучше бы она не представлялась.
— Какая восхитительная скандинавская внешность… А ваши швы на шее… Я кажется догадываюсь, кто вы такая. — Папа потер щетину и задумчиво прищурился: — Семен, сегодня удача на твоей стороне, ибо найти такое существо — во истину бесценно! Однако… Я вынужден прервать твою жизнь. Ты убил слишком много моих братьев. И я не оставлю тебя просто так.
— Что же… Попробуй! — я вытащил топор: — Поговорим о раскаянии?
— Монстр из трущоб, что питается смертью… О каком именно раскаянии ты хочешь поговорить? — вопросил Папа и сделал шаг навстречу мне.
— Я могу отпустить все твои грехи, прежде чем убить… Но для этого — ты должен рассказать мне, для чего Верчетти тебя наняли. Ты в курсе сколько невинных людей полегло из-за твоих братьев в последнее время.
— Оу… У них большой план. Безмозглым монстрам, вроде тебя, Семен, этого не понять.
— Значит, у меня не остается другого выбора. — вздохнув, произнес я и прыгнул на Папу. Тот ловко увернулся и лезвие топора с искрами вошло в каменную крышу.
— Ты меня недооцениваешь, Семен…
— Семен-Семен… Почему ты не называешь меня Сатаной, как обычно?
— Потому что сегодня ты стал на много хуже самого Дьявола! Ты приблизился к небесам… Милый друг. — Папа улыбнулся и показал на ночное небо.
— К небесам? Хуже? Я что-то не догоняю… Где логика?
— Многие говорят, что Дьявол — палач… В какой-то мере, так и есть! Он жжет всех огнем справедливости. Но истинный злодей на этом поле он. — Папа вновь указал на небо.
— Что ты несешь? Перед смертью наболтаться хочешь?
— Раньше я видел в тебе антибиотик против чумы. Отбеливатель в мире грязи! Но сейчас… Ты превратился в злобного тирана, что развлекается, калеча чужие судьбы. Я долгое время следил за тобой, Семен… И я видел, как ловко ты втягиваешь людей в свои авантюры. Ты монстр и обрекаешь невинных на смерть… Тот, что сидит на верху, на самом деле развлекается, уничтожая фишки в огромной настольной игре, где правила придумывает он сам. А? Не замечаешь сходства? Не зря же говорят, что благими намерениями вымощена дорога в Ад!
— Хватит мне зубы заговаривать! — я размахнулся и долбанул Папу в живот с ноги. Он отлетел к кондиционеру и ловко сгруппировавшись, встал на ноги.
— Ты идешь проклятым путем, Семен! — Папа пулей прыгнул на меня и полоснул руку. Горячая жидкость обрызгала мой рукав и упала на пол: — Берешь на себя слишком большую ответственность!
— Хватит… Нести… Чушь! — я схватил его за руку, и перебросил через себя: — Отвечай, зачем Верчетти наняли тебя!
— Это секрет! — Папа отпрыгнул и полоснул меня по щеке: — Слишком большой, что бы я мог им поделиться с тобой!
— Никуда… Не денешься! — взмахнув клинком, я долбанул по дорогому костюму Папы. Кровь, что тут же брызнула из раны, на лету превращалась в пыль.
— Ты удивлен? — вопросил он и спокойно поднялся: — Странно, что я не рассыпался, да?
— Мне плевать! — я схватил его за воротник и подтянул к себе: — Хочешь помучиться, или же расскажешь правду?