– И в чем же мораль этой истории?
– Это не конец. Князь посвятил храм Заточенным богам. Он решил, что хватит скрывать свою преданность! Что теперь каждый житель страны может прийти сюда, чтобы им поклониться. Он пригласил жрецов. Он распорядился проводить древние обряды так, как их проводят в тайных общинах и теперь… Вы ведь догадались, о чем речь?
– Человеческие жертвы?
– Так и есть. Только праздник длился недолго. В одну из ночей случился страшный шторм. В храме в тот день шел обряд, но никто не стал его прерывать из-за какой-то там непогоды. Доподлинно неизвестно, что именно произошло в ту роковую ночь, но утром в храме обнаружили изувеченные тела почти всех жрецов. Очевидцы говорили, что их словно порубили мечами. Пол был красным от крови. Ни моего предка, ни старшего жреца тогда так и не нашли. А храм… Мой дед, сын князя Сорина, распорядился его закрыть. Он был мудрее своего отца. Мораль этой истории в том, что не нужно выставлять напоказ свои истинные цели. Это не принесло счастья ни тем, кто строил храм, ни тем, кто его потом… отнял. Вот мы и пришли.
В огромном светлом зале в пересечении лучей света стоял круглый камень-жертвенник. Возле него, в черных с легким бежевым узором одеждах, ждал высокий жрец. В руках его были лишь четки из черного камня.
Белала вдохнула глубже и сделала шаг вперед. Она успокоилась. У этого огромного прекрасного храма с их домашним святилищем имелась одна общая, но очень важная черта. В нем тоже не чувствовалось присутствия богов – храм был пуст.
Белала точно знала, что бывает иначе. В детстве ей пришлось посетить одну из молелен, посвященных Всеблагому Спасителю. В том храме Присутствие ощущалось в полной мере. Нельзя сказать, что бог-спаситель ей понравился. В молельне было неуютно и многолюдно. Но само понимание, каким должен быть храм богов, она вынесла именно оттуда. В огромном Сибушском храме, кроме маленькой магии людей, ничего не ощущалось…
Обряд был ей знаком по рассказам Тольбе. Белала даже знала, в какой последовательности какие слова будет произносить жрец. Нечего бояться. И зря князь рассказывал ей свои истории. Наверное, хотел настроить на мистический, торжественный лад. А вышло иначе.
Жрец закончил обращение, потребовал, чтобы Белала протянула руку. Ритуальный обсидиановый нож чиркнул по ладони, оставив неглубокий след. Губы Белалы зашевелились, вторя заклинанию…
Жрец вынудил ее коснуться жертвенника так, чтобы на поверхности камня остался след ее крови. Затем кончиком своего пальца, испачканного в ее крови, чуть выше запястья левой руки начертал грубые линии великой Звезды. Восемь стрел, восемь сторон света… нечеткий след крови быстро исчез. Руку обожгло чужой магией. Бела вытерпела. Ей было интересно, что дальше. Даже в этом заклинании не ощущалось следа магии Заточенных богов. Только то, что вложил сам жрец…
Там, где руки касался палец жреца, тонкими линиями выступил четкий рисунок Звезды. Вот и все. Действительно, простой обряд. Непонятно только, почему Тольбе сам не провел его?..
Жрец отпустил руку Белалы, поклонился и молча покинул зал.
Бела оглянулась на своих спутников – здесь ли? Ждут ее?
Ждали.
Отец было протянул ей руку, но князь остановил его:
– Граф, мне нужно сказать несколько слов вашей дочери с глазу на глаз. Оставьте нас ненадолго!