— Есть ведь достойные люди среди кафыров!
— Надо же, сколько добра навез, не поскупился!
— И все даром велел раздать!
— Пусть Аллахы Тагаля наделит его крепким здоровьем!..
Строганов тоже был несказанно рад, что ему удалось поладить с башкирами.
После того как были розданы привезенные им дары — всевозможные яства, одеяние, серебряные браслеты, серьги, кольца с драгоценными каменьями и прочие побрякушки, начался настоящий пир.
А в конце второй недели Айсуак-бей собрал соплеменников на совет.
— Братья, я созвал вас для того, чтобы объявить: дорогой кунак Григорий Строганов желает построить на нашей земле небольшой завод, чтобы соль варить. Каково будет ваше слово?
— И где же намерен он строить свой завод? — спросил один из старейшин.
— Недалеко от Перми.
— А какая нам от той варилки выгода?
— Очень большая. Самим нам уже не придется соль добывать. Да и за покупками не надо будет в Казань ездить. Все, что нужно, мы сможем покупать в строгановской лавке.
После таких разъяснений вопросов уже не было. Аксакалы зашумели:
— Раз так, нечего медлить!
— Мы все как один согласны!
— Купец о нашем благе печется.
— Благороднейший человек!..
Получив разрешение на закладку соляной варницы, Григорий Строганов облегченно вздохнул.
— Даю слово никогда не забывать доброты вашей и помогать вам, чем смогу, — пообещал растроганный купец и вскоре объявил, что собирается в Москву.
Айсуак-бею захотелось узнать, за какой надобностью.
— Для постройки завода нужно царево дозволение, — объяснил гость.
Сидевшие в сторонке старейшины, услышав его ответ, удивленно переглянулись.
— Это еще зачем?! Какое Ак-батше дело до башкирских земель?
— Разве купцу не хватает нашего слова?
— В том-то и дело, что не хватает, — отозвался тут Айсуак и пояснил сородичам, на каких условиях башкиры объединились с Московским государством. — Теперь без разрешения царя никто не сможет затеять на наших землях дело — строительство завода или занятие охотой.
— Значит, Ак-батша получил право вмешиваться в нашу жизнь… К добру ли это?
— Конечно, к добру! Если он не будет вмешиваться и помогать нам, земли наши разграбят чужаки.
— Ну, тогда ладно!
— Очень хорошо!
— Пускай кряшен съездит в Москву, мы не против, — согласились успокоенные старейшины и не спеша разбрелись по своим жилищам.
Когда Строганов остался с вождем наедине, он с опаской огляделся по сторонам и, придвинувшись к нему поближе, доверительно спросил:
— Айсуак-бей, правду ли говорят, будто государь закрепил за башкирами вотчинное право[14]?
Тот согласно кивнул:
— Все верно. Это прописано в Жалованной грамоте. А зачем же мы, по-твоему, платим в царскую казну ясак?
— Москва так и будет следить за охраной ваших земель и имений?
— Мы сами просили его помочь, взять под защиту наше добро, земли-воды, оградить нас от чужеземцев, — заметил Айсуак-бей, достал берестяной свиток и, потрясая им, как самым важным документом, сказал: — Когда составляли эту указную грамоту, особо написали о наших землях и религии. Великий князь Иван Васильевич дал слово и поклялся: башкир, что ислам исповедуют, никогда в другую религию не насиловать, и чтобы мы, башкирские роды, стали нести искреннюю службу.
Выслушав его, Строганов какое-то время молчал, словно забывшись, потом вдруг встрепенулся и спросил:
— Ты давеча про ясак говорил. Вы и вправду платите в казну подати?
— Исправно платим.
— А велика ли дань?
— Не больше и не меньше, чем ханы татарские брали. Но мы не только ясак платим. Как сказано в Жалованной грамоте, башкорты должны снаряжать за свой счет людей и посылать их на службу в русское войско, в иноземные походы да на охрану юго-восточных границ.
— Границ? — переспросил Григорий. — Это еще зачем? Неужто кто отваживается нарушать ваши пределы?
— На чужое добро всякий польстится, — горько усмехнулся Айсуак-бей. — Особенно лютуют ногайские мурзы. После изгнания из Башкортостана они бежали в сторону Азова и Кабарды, обосновались там, ханство обустроить успели — Малую Орду. Укрепились при помощи крымского хана Давлет-Гирея и то и дело совершают набеги на башкирские селения, грабят людей, учиняют погромы, дома поджигают, угоняют целые стада, женщин и детей везут на невольничьи рынки, продают в рабство. Хорошо еще, что мы вовремя в Москву на поклон явились, а то бы нынче от башкортов, верно, ничего не осталось бы…