Ознакомившись с ответом царя на свое послание, довольный Григорий отправился тут же к главе тайнинского рода с визитом. Промышленник улыбался ему, как ни в чем не бывало.
— Не будем держать друг на друга зла, Айсуак-бей. За земли, что без спросу вашего освоили, обязуюсь заплатить сполна. Теперь же по велению царя мы будем защищать башкирцев от салтана сибирского, — объявил он и попросил помощи в строительстве укреплений на реке Тобол.
— Уж и не ведаю, кому на пользу будут те урысовы укрепления, — усомнился Айсуак и добавил с усмешкой: — Поручать Строгановым охрану наших земель все равно что волкам доверить стадо овец.
— Пошто так говоришь?
— А то не знаешь. Уж сколько ты нашего брата дурачил!
— Разве мало было от нас пользы башкирцам? — с притворной обидой произнес Строганов. — Соль, почитай, даром раздаем. Съестным да одежей обеспечивали, почитай, с самого начала.
— Что и говорить, насчет этого вы не скупились, — согласился Айсуак-бей. — А вот за то, что земли башкортов к рукам прибираете, нет вам больше доверия! Пускай лучше войско московское нас охраняет.
— Зачем упираешься, Айсуак-бей? Ведь не сами же мы это затеяли. Не веришь, так послушай, чего царь пишет, — сказал Григорий и зачитал грамоту Ивана Грозного с разрешением Строгановым закрепляться на Оби, Иртыше и на Тоболе, населять земли за Уралом людьми, пашни пахать и угодьями владеть, заниматься промыслами и строить острожки для их оберегания, держать там пушкарей и пищальников, вести войну с изменником Кучумом да защищать данников от его ига, от татарских нападений и разъездов.
Айсуак-бей и сам был не рад, что съездил в свое время к царю просить защиты от сибирских притеснителей. «Неспроста велел он Строганову укрепления за Уралом ставить. Хочет сделать вид, будто печется о нас, сам же хочет добраться до наших богатств. Как же нам выкрутиться? Если мы с урысами не поладим, на кого тогда опереться? Выходит, прав был Саитгали, когда предупреждал нас, настраивал народ против Строгановых. Эх, зря я его тогда не послушал…»
Видя, что грамота Белого царя произвела на башкирского бея впечатление, Григорий Строганов решил, что сумел переубедить его.
— Ну, что ты на это скажешь?
— Не знаю… Такие непростые вопросы в одиночку не решаются. Посоветоваться надо с другими родоначальниками. Как скажут, так и будет.
— Стало быть, царская грамота вам не указ?
— У нас тоже есть Жалованная грамота. И других грамот мы не признаем, — с достоинством промолвил Айсуак.
Хитрый Строганов, не желая портить с ним отношения, препираться не стал.
— Ну что ж, как говорится, ваше право, — отвечал он с улыбкой. — Сказать по правде, и мне недосуг с укреплениями возиться, потому как своих дел невпроворот. Токмо не могу я государя ослушаться. Посему соберитесь, обдумайте, обсудите, а как решите, дайте мне тотчас же знать.
— Ладно.
Проводив гостя в Кергедан, Айсуак-бей разослал повсюду гонцов с предложением провести общий сбор. Однако затея собрать вождей на йыйын не удалась. В тот же день на земли подданных Российского государства башкир обрушился племянник сибирского хана Кучума Мухаметкул[18]. Огнем и мечом прошелся он по селениям, уничтожая мужчин, угоняя в полон детей и женщин.
Не щадил Мухаметкул и поселения других народов, расправлялся со всеми, кто встречался ему на пути. Прознав, что посол Белого царя Третьяк Чебуков направляется в Киргиз-Кайсацкую орду, он бросился за ним вдогонку.
18
В литературе упоминается как Маметкул либо как Махметкул, что может рассматриваться как результат искажения (стяжения) мусульманского имени Мухаметкул («раб Мухамета»).