— Мы окружены! — крикнул Сайт и, едва помощник подвел ему коня, запрыгнул в седло. Увлекая за собой товарищей, он помчался разбираться с предателями.
Как только нанятые воеводой «лучшие башкиры», возглавляемые Каримуллой, запустили в тамьянцев стрелы, пришедшие с ними вместе стрельцы открыли огонь. Однако бой продолжался недолго. Убедившись, что противник ему не по зубам, Каримулла предпочел ретироваться. Следом за ним бросились наутек предатели-башкиры и ратники.
Алдарбай, занятый раненным вождем, преследовать их не стал.
В полдень, когда джигиты, вскипятив в медных чайниках воду, уселись чаевничать, Сайт вдруг тяжело вздохнул и с горечью промолвил:
— До чего же жалко товарищей терять!
— Борьба за свободу без жертв не обходится, — ответил ему Алдарбай.
— Верно… Но скорблю я не только о жертвах. Раздирает мне сердце боль, оттого что башкорт идет на башкорта. Не могу простить я коварной измены Каримуллы и ему подобных. Гложет душу, что нет промеж нас согласия. А ведь именно сейчас решается судьба нашего народа. Без единства мы можем лишиться воли, земли и веры!
— Это и есть наша главная беда. Башкортов грабят и уничтожают, оттого что они не умеют ладить между собой. Из-за вечных раздоров мы так и не сумели объединиться в ханство, — сказал Алдарбай.
— Да, верно, если не сплотиться, если не будет у нас единого государства, не видать нам счастья. Еще немного, и башкортов не останется и в помине.
— Как же быть, как справиться нам с этой напастью?
— Никуда не денешься, придется налаживать дружбу с калмыками и связи с единоверцами из мусульманских стран. Без поддержки нам не уберечься, а быть крещеными и рабами.
— Так чего ж мы тянем?! И помощи не просим, и с восстанием медлим, — проворчал Алдарбай. — Глядишь, так и перебьют воеводы всех нас поодиночке.
— Твоя правда, — согласился с другом Саит-мулла.
А некоторое время спустя в Первопрестольную пришла грамота с известием от тобольского воеводы: «…калмыцкий тайша Аюка заключил мир с крымским ханом, отпустил тысячу человек своих улусников в Крым и две тысячи отправил под русские украйные города. Аюка хочет помириться и с уфимскими башкирцами, чтоб вместе с ними ходить войною под козачьи городки, под Самару и другие украйные города…»
XV
Несмотря на то, что восстание уже началось, массовая борьба развернулась лишь весной следующего года. В апреле отряды мятежников обрушились на крепости Закамской линии, а в мае объявились уже в окрестностях Уфы. Здесь были заняты села и деревни, принадлежавшие местным дворянам.
После осады Уфы восстание охватило всю территорию Башкортостана. Бои шли у Камы-Сулмана, где башкиры предавали огню отстроенные на их землях монастыри и церкви, разоряли помещичьи имения, а также за рекой.
На Осинской дороге повстанческие отряды наносили удары по Кунгуру, как и по основанным Строгановыми на башкирских землях крепостям и селам.
Действовавшие по всей европейской части территории Башкортостана мятежники в мае напали на Самару. А в июне восстанием были охвачены соседние уезды — Казанский, Кунгурский и Верхотурский.
Волны башкирского движения докатились до якутов и тунгусов. Отказавшись платить ясак, они поднялись против купцов и хозяев заводов, отстроенных на их территориях.
Обеспокоенные размахом восстания воеводы Уфы и Казани решили прибегнуть к переговорам. Однако вождь мятежников Сайт Садиров упорно отказывался от встречи, требуя лишь одного — чтобы на башкирских землях не осталось ни одного русского гарнизона.
В разгар противостояния в лагерь повстанцев прибыл гонец из Москвы.
— Я к вашему вождю! — заявил он охранникам.
Мулла Сайт, сидевший неподалеку в тени раскидистого дерева, попивая из деревянной чаши свежий кумыс, услыхал его, поднялся на ноги и с достоинством спросил:
— Какое у вас ко мне дело? Я слушаю.
Не удостоив Сайта ответом, гонец достал из-за пазухи свиток и так же молча вручил его.
Тот, не мешкая, развернул послание и, пробежав глазами текст обращения, написанный от имени обоих наследников престола — Петра Алексеевича и брата его Ивана, пояснил обступившим его помощникам:
— Вот, русские правители умоляют нас прекратить восстание. Обещают всех простить и помиловать. Клянутся, что не станут крестить башкортов насильно, мол, и Указ отменять собираются…
Пуще всего страшившиеся насильственного крещения башкиры, услыхав, что власти прямо заявляют о своем отказе подвергнуть их такому испытанию, обрадовались.