— Мне шестнадцать лет! — возмущенно, как только мог бы возмущаться настоящий подросток, выпалил я, — Александр Македонский в четырнадцать лет войска вёл, а я что, буду до старости за вашими спинами прятаться?!
— Да пусть идёт, Макар, — поддержал Зубатова Бывалов, — парню где-то же надо набираться боевого опыта. А так, считай, курс молодого бойца будет.
И Гудков сдался:
— Но смотри там у меня, Капустин! — пригрозил он мне, — вперёд не высовывайся, делай, что велю!
Я обрадованно закивал, главное, что меня взяли!
Мы, то есть Макар Гудков, Виктор Зубатов, Семён Бывалов, Зиновий Голикман, Жорж Бобрович и я, вышли со школьного двора и пошли по разбитой дороге в село. Все парни были как на подбор — сильные. Особенно Семён и Жорж. Конечно, мы с Зёзиком были бойцы так себе, но у меня в кармане лежал нож. Думаю, что и Зёзик что-то припас. Да и остальные…То, что у Гудкова был наган — стопроцентно.
А вообще, надо будет по возвращению в город N, озаботиться приобретением огнестрельного оружия. Надо-то было раньше это сделать, но что-то суета вся эта, не сориентировался.
Парни шли молча, только сзади меня о чём-то тихо переговаривались Гудков и Зубатов. Я прислушался.
— А почему ты Степанова и его комсомольцев не привлёк? — спрашивал Зубатов.
— На всякий случай, — ответил Гудков, — пока не особо доверяю я им. Очень меня та ситуация, когда селяне всю скотину резали, а они не вмешались, настораживает.
— Не пользуются авторитетом? — предположил Зубатов.
— Этого не может быть, — категорически отверг эту версию Гудков, — они могут у всех селян не пользоваться, но своих родителей и прочих родственников отговорить спокойно могли бы. Хоть бы немного коров сберегли, детей-то надо молоком поить.
— Что-то я детей тут не вижу.
— Это тоже странно, — сказал Гудков, — такого просто быть не может. Сколько мы деревням и сёлам ездим — почитай в каждой семье по десять-четырнадцать детей. А здесь ни одного не вижу.
— А, может, они дома сидят? — задумчиво сказал Зубатов, — раз сектанты, то, может, нельзя ихним детям по улицам носиться?
— Самому не смешно? — фыркнул Гудков, — как четырехлетнему объяснить, что нельзя на улицу, особенно если погода хорошая? Очень тебя в детстве мамка от улицы удержать могла?
— Это ты точно подметил, — согласился Зубатов, — бывало накажет за провинность какую, на улицу ни ногой, так я дождусь, пока она в поле уйдёт, а сам — во двор, гулять…
— То-то же, — поддакнул Гудков. — А здесь село словно вымерло. Хотя баб молодых полно. Им бы рожать да рожать. А детей нету.
— В проклятия я не верю… — сказал Зубатов, — но выводы напрашиваются какие-то такие.
— Я тоже не верю. И это надо выяснить, — вздохнул Гудков, — думаю, после этого рейда, надо будет сделать обход по всем дворам. Под видом агитации и пропаганды. Тему потом с тобой подумаем.
— Так нас не пустят!
— Не нас, — пояснил Гудков, — отправлю вон Рыжову с Пересветовой, пусть агитируют.
— Опасно, — не согласился Зубатов.
— Дам им в силовую поддержку Бобровича и Бывалова. И вон Капустина для связи, на всякий случай.
Я понял, что получил новую роль в агитбригаде, но огорчаться или радоваться пока не стал, со временем посмотрим. Быть на побегушках, конечно, такое себе, зато теперь меня будут во все такие вот рейды брать. А то, помнится, когда Анфиса погибла, меня вообще никуда не пустили. А так хоть буду в курсе всех дел. Пока так. А дальше социальную роль обязательно сменю.
А, может, вообще из этой агитбригады уйду. Мне уже шестнадцать в этом теле. Вот сейчас найду Софрония, выясню, как манипулировать призраками всеми этими и отпускать их, затем вернусь, сдам экзамены за восьмой класс, получу аттестат, разберусь с деньгами генкиного отца и можно будет сваливать из города в туда, где получше.
А получше это где-то за границей.
Но заграница пока откладывается, пока не исполнил задание вредного дедка. Но, надеюсь, я за год всё сделаю. Да, я себе дал время — год. Иначе всю жизнь буду с незакрытым гештальтом, что не есть гуд.
И ещё назрело одно важное дело — мне нужно срочно вернуть генкину комнату, в которой он жил с отцом. Знаю, что туда многодетную семью вселили, но я из-за них не намерен скитаться и снимать углы. Это до поры, до времени. Хорошо, мне в этот раз повезло такую вот Степановну найти с флигелем отдельным, а когда и до неё у властей руки дойдут, то снимать угол или койку у чужих людей, жить с ними — это явно не для меня. Я люблю комфорт. Или пусть дают мне другую комнату. В общем, мне моё жильё нужно.