— Митрофан Анучин? — вспомнил о пропавшем главе сектантской общины я.
— Он самый? Знаешь разве его?
— Не очень, — отмахнулся я, — мы в Яриковых выселках представление с агитбригадой давали, там его видел.
— Дык он теперь к нам переехал. Брат у него у нас, в Дерюжках, живёт.
— Понятно, — кивнул я и тихо шикнул, — Моня, отводи!
Моня материализовался зеленым светом и замерцал.
— А? Чой говоришь? — спросил Антип и глаза его враз остекленели.
— Изыди! — я подскочил и кольнул его шилом, легонько.
Зелёная нить пропала.
— Всё! — шикнул я Моне, пряча шило в карман.
Моня померцал и пропал. Глаза Антипа расфокусировались.
— Ну ладно, Антип, — я хлопнул его по плечу так, что тот аж вздрогнул, — бывай! Кстати, а ты когда за матпомощью сюда приедешь?
— Дык послезавтра и приеду, с мужиками, — растерянно пробормотал Антип, машинально потирая место укола и не в силах понять, что сейчас было.
А я уже вышел во двор.
На следующий день Гудков как сошел с ума — весь день шла одна бесконечная адская репетиция. Мне предстояло играть марш вместе с Зёзиком, да и то, он будет не сегодня, а аж завтра. Но как раз к нам особых требований и не было, сыграли, как сыграли. Нормально, в общем. А вот девчат наших и Жоржа с Семёном Гудков просто замордовал: так его заело равнодушие коммунарок к нашему представлению, что он явно вознамерился поразить их конкретно.
— Рыжова! Как ты крутишь фуэте?! — возмущённо набросился на Люсю Гудков, — легче ножку тяни, легче! А то как слон в цирке!
— Слон в посудной лавке, — поправила его педантичная Клара.
— Слон в посудной лавке и то изящнее, чем Рыжова, — рыкнул наш руководитель и ехидно добавил, — а потом удивляемся, отчего нам публика не хлопает! И хватит рыдать, Рыжова, давай всё заново!
Не знаю, довёл бы Люсю Гудков до нервного срыва или нет, но тут к нам в клуб, где мы репетировали, заглянула Анна.
— Добрый день, товарищи! — улыбнулась она и её ясные глаза, казалось, осветили весь клуб и всех нас, — репетируете, я смотрю? Трудитесь?
— Да, репетируем, — усмехнулся Гудков и непроизвольно расправил плечи, — а вы хотите на репетицию посмотреть, Анна?
— Нет, я на секундочку, зашла предупредить, — чуть смутилась женщина, — сегодня у нас тяжелая работа, будем допоздна, поэтому давайте представление перенесём, может, на завтра?
— Так они это на завтра репетируют. А у нас сегодня лекция, — моментально влез Зубатов, который буквально поедал Анну восторженным взглядом. — Так что приходите, когда сможете, хоть и ночью. Лекцию читаю я. Подожду вас, сколько надо, хоть до утра.
— Но…
— Тема очень важная и актуальная, — не допускающим возражения тоном произнёс Зубатов, — я буду вас ждать, Анна. Хочу узнать ваше мнение…
Анна вздохнула, но спорить больше не стала, поняла, что бесполезно.
— А сразу после лекции, я приглашаю вас к нам, в школу. — Горячо заговорил Зубатов, — У меня там есть коллекция старинных дагерротипов о сибирских шаманах и воскрешении мёртвых африканскими колдунами. Я вам покажу, и вы сразу убедитесь, как они одурачивают народ…
— Простите, товарищ Зубатов, но я не смогу. Извините, а сейчас я должна оставить вас. Спешу, — покачала головой Анна и торопливо выскочила из клуба, оставив Зубатова скрежетать зубами. Особенно под явно злорадными взглядами остальных агитбригадовцев и разъярённого — Клары.
В общем, Зубатов надулся и до конца дня молчал, выполняя только те реплики, что предусматривались на репетиции по тексту.
Вечером на лекцию Анна не пришла.
Зубатов рвал и метал. Гришка потом рассказывал, что он в гневе даже разбил горшок, в котором Анна нам мёд приносила к чаю. Но я сам этого не видел — продолжал безрезультатно обходить село в поисках странного бабомужика.
На следующий день у нас вечером состоялось новое представление — сатирическая «Агит-газета». На мой взгляд — полная скучнейшая фигня, переполненная минимумом сатиры, зато максимумом пафоса. Но агитбригадовцам нравилось. Это нынче было очень модно.
Не удивительно, что коммунарки её тоже не восприняли.
Анна на агит-газету опять не пришла.
Зубатов аж почернел весь и осунулся. Никогда бы не подумал, что он такой мнительный. Глядя на него, Клара тоже ходила, как в воду опущенная.
А утром, после неудавшейся агит-газеты приехали мужики из Дерюжек. Коммунарки по такому случаю даже не работу не пошли. Нет, те, что работали на коровниках и других стратегических объектах, те пошли. А вот остальные — остались встречать артельщиков.