— Ещё сомнения есть? — спросил я тихо стонущего Лазаря.
Судя по звукам, у Лазаря сомнений больше не возникало. Вот и чудненько. Я исподлобья посмотрел поочередно на всех, остановив взгляд на Зубатове:
— Я надеюсь, вопрос с воровством книг закрыт?
Так как возражений от коллектива не последовало, я изобразил взгляд Шрека и застенчиво спросил:
— А раз так, давайте теперь позанимайтесь со мной уроками, а? У меня по математике не получается решать уравнения с двумя переменными. И по географии с движением литосферных плит я тоже совсем запутался.
— Глупый, глупый, Генка! — причитала Клара, замазывая мне разбитую бровь зелёнкой.
— Ай! — ойкнул я и аж подпрыгнул на тюфяке из реквизита.
— А ну сиди ровно и не крутись, я ещё не закончила! — строго велела Клара и продолжила воспитательный процесс, — не хватало ещё какая-то зараза туда попадёт и воспаление начнется. Ты же о микробах, я надеюсь, знаешь?
— Знаю, — недовольно буркнул я.
— Знает он! — Клара ловко замазала ссадину на щеке, — не дёргайся я говорю, аника-воин.
— Некрасиво раненых товарищей обзывать, Клара, — попытался воззвать к её совести я, — не по-комсомольски ты поступаешь!
— Я тебе сейчас покажу по-комсомольски, — раздраженно фыркнула Клара и дёрнула меня за ухо.
— Ай! Больно же! — взвился я и схватился за ухо.
— Больно тебе, да? А Лазарю было не больно? Ты его чуть до инвалидности не довёл!
— А пусть сиротку не обижает, — попытался аргументировать своё поведение я.
— Он тебе подзатыльник дал, а ты его чуть не убил за это!
— Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет! — пафосно произнёс я и Клара прыснула от смеха, но тут же нахмурилась и приняла серьёзный вид.
— Всё хихоньки да хахоньки? — в фургончик влез Гудков и присел рядом со мной, — вот что мне с тобой делать, Капустин?
— Холить и лелеять? — предположил я.
— Ну вот что ты за человек такой? — вздохнул Гудков, пока Клара ловко бинтовала мне палец (ушиб об фургон, когда меня пнул Лазарь).
— Нормальный я человек, — зашипел от боли я, так как Клара, воспользовавшись моментом, что я отвлекся, и таки помазала зелёнкой мне ту болючую ранку на подбородке.
— Ты книгу Лазаря брал? — спросил Гудков.
— Нет, — с предельно искренним видом ответил я (в душе порадовавшись тому, что догадался оставить книгу в школе), — даже не знаю, что за книгу он ищет. И почему у меня?
— Он говорит, что ты постоянно у Сомова крутился, — ответил Гудков.
— Так там много кто крутился! — возмущенно буркнул я. — Можете посмотреть у меня в вещах, все учебники я привёз из школы. Там везде штамп нашей библиотеки стоит. И имей в виду, Макар, учебники я ему не отдам. Мне, во-первых, ещё уроки учить самому надо. А, во-вторых, это государственные учебники, их потом в библиотеку нужно вернуть обязательно.
— Паяц, — со вздохом прокомментировала Клара и принялась аккуратно укладывать бинт, ножнички, пузырек с зеленкой обратно в коробочку для лекарств.
— Зачем ты ударил Лазаря? — взыскательно спросил Гудков и для пущей убедительности строго нахмурился.
— А он меня зачем? — парировал я и тоже строго нахмурился.
— Мда, — Макар, увидев, что разговор не клеится, поменял тему, — а где ты так драться научился?
— На улице, — охотно объяснил я, — я же сирота, мною никто не занимался никогда, мамки у меня нету, отец на работе круглосуточно пропадал, или по бабам, ему не до меня было, вот и выросло, что выросло.
— Раз ты такой затейник, и сальто умеешь, нужно тебя к агитационным представлениям приобщать, — задумчиво глядя на меня, сказал Гудков, — а то у нас вечно народу впритык, еле-еле время на переодевачку выкраиваем.
— Он ещё и на баяне прекрасно играет, — тут же сдала меня Клара, для которой сцена была венцом её девичьих мечтаний. — Нюра с Люсей не нахвалятся.
— И ты молчал? — сдвинул кустистые брови Макар.
— Так ты и не спрашивал, — пожал плечами я. — Сразу меня Кларе в помощники определил.
— А что ты ещё умеешь? — влезла в разговор Клара.
— Целоваться и говорить комплементы барышням, — заважничал я.
— Ох и клоун, — сдерживая смех, покачала головой Клара, прихватила коробочку с лекарствами и вышла из фургончика, оставив нас вдвоём.
Гудков приоткрыл дверцу фургона и крикнул:
— Гришка, принеси баян!
Повернувшись ко мне, сказал:
— Сейчас посмотрим, как ты умеешь играть.