И затем уже все вместе: Нюра, Гриша, Жоржик и Зубатов, — выстроились на сцене и, держась за руки, хором спели победный куплет:
Я молча взирал на всё это и не знал, как реагировать. В моём мире со всех утюгов неслось, мол, современное искусство вымерло, деградирует, а вот раньше была Классика, была Вечность, застывшая в картинах и в словах. Тогда, дескать, была Литература, а нынче — литературушка! И тому подобное. И мы же верили. Высокомерно поглядывали на сетевые романы и морщили носы, мол, да уж, теперь не тогда! А сейчас я смотрел на это выступление и понимал, что если сейчас сюда запустить Петросяна, то он будет, мягко выражаясь, великой примадонной.
Нет, потом девушки крутили salto-mortal’e, акробатические кульбиты, исполняли танцы и жонглировали на канатах. Пели, показывали инсценировки и номера с миниатюрами. Но я уже не следил. Во-первых, скучно. Во-вторых, я всё равно замёрз, проголодался и мечтал, чтобы всё это поскорее закончилось. И, в-третьих, исчез Енох.
Отойти от вверенной мне коробки я не мог, кроме того, мне приходилось периодически подавать реквизит — то палки для жонглирования, то флажки, то остальное. Поэтому стоял и терялся в догадках.
Еноха не было.
Еле-еле я дождался, когда потный и тяжело дышащий Жоржик спрыгнет ко мне:
— Можно я сбегаю кой-куда? — изобразив застенчивость, спросил я.
— Дуй, — хмыкнул Жоржик, — только недолго, сейчас Виктор закончит читать монолог о бациллах и микробах, и надо будет Люсе подавать реквизит. Но это после моего выступления, так что успеешь.
Еноха я обнаружил с другой стороны сцены, где соорудили импровизированную будку и где агитбригадовцы переодевались между номерами. Точнее там только Люся и Нюра переодевались. Мужики же просто меняли верхнюю одежду и все. Штаны у них были, как правило, одни и их не переодевали.
И вот этот гад стол прямо в фанерной стене и, не мерцая, подглядывал за тем, как Нюра и Люся переодеваются.
— Старый развратник, — тихо сказал я, подкравшись к нему сзади.
— Да я что?! Я ничего! — начал оправдываться Енох, — у меня же исключительно научный созерцательный интерес…
— Решил сравнить какие сиськи были тогда и теперь? — не удержался от подколки я.
— Сперва хотел, — честно признался призрак, — но потом увидел, какие у них панталоны и уже больше ничего не хотел. Это же уму непостижимо! Разве можно, чтобы у женщин было такое бельё?!
— Так, эстет хренов, — хмуро буркнул я, — ты задолбал! Когда я просил пирогов с картохой — так ты отойти от доски не мог, значит. А теперь смотреть на панталоны вдруг резко смог?
— Сам не знаю, как так получилось, — развёл руками Енох, — и прошу обратить внимание, отошел я недалеко, всего за другой край сцены.
— А если я сейчас эту доску пойду в болоте утоплю? — зло прищурившись, решил взять на понт призрака я, — и что ты тогда делать будешь? Сможешь на край болота отойти или так и будешь на глубине сидеть?
— Ты не сделаешь этого, — заявил Енох.
— На что спорим?
— Эй, ты что, серьёзно? — испуганно замерцал призрак. — Подожди, не надо! Постой, говорю!
Я пошел по направлению к болоту, насвистывая тихо мотивчик из кинофильма о трёх мушкетёрах. Енох мерцал сзади и пытался меня подкупить уговорами и лестью.
Честно говоря, я и не собирался топить доску. Я действительно хотел отойти до ветра, а это болотце просто было рядом с пустырем, где давали представление. Кроме того, решил немного повоспитывать Еноха, а то после того, как вышел на свободу, что-то резко борзеть начал.
Нет, я не ханжа, и как мужик мужика вполне могу его понять. Но дисциплина же при этом должна быть. И субординация. Мог бы и отпроситься.
Чтобы сократить путь, я решил срезать напрямик, и теперь углубился в пахнущие мятой и тиной камыши, которыми заросли берега небольшого, нынче уже почти высохшего озерца. Заросли эти были истоптаны вдоль и поперёк, так что заблудиться мне не грозило.
— Ой, бла-ла-ла, — фальшиво пропел я и чуть не рухнул от неожиданности в болотце, — передо мной в сторону метнулась девушка. Да, да. Самая обычная деревенская девушка, коренастая, курносая и круглолицая. Правда коса у неё была растрёпана. А глаза и нос опухли от слёз. Она шарахнулась в сторону, но запуталась в подоле длинной рубахи и свалилась в болото.