— И поэтому вы спихнули на меня?
— Но ведь ловко я придумал? — хохотнул Михалыч и я решил не запрещать Еноху пугать его крысами и мышами.
Горбатого, как говорится, могила исправит.
Утром следующего дня я проснулся еще до утренней пробудки, прихватил собранные еще с вечера вещи, упакованные опять все в ту же наволочку, и отправился к заведующему. Нужно было получить направление в агитбригаду. Затем я успел ещё позавтракать и до города меня подкинул наш фельдшер, который ехал в город за лекарствами.
Поэтому в город N я попал заранее. Решил воспользоваться моментом и прикупить у торговок харч, чтобы было что пожевать на первое время. А то, кто его знает, какое село там будет и какие люди. Сидеть опять на заплесневелом хлебе не хотелось.
У дородной тётки я прикупил шесть беляшей и большой маковый калач. Рядом были мясные ряды, так что я заодно взял кусок сала и сальтисон. Посчитав свою цель выполненной, я отправился к агитбригаде.
Выдвигаться мы планировали от здания Горцирка, где во дворе, находились наши фургоны и лошади.
Агитбригадовцы потихоньку подтягивались. Вот пришел Гришка, махнул мне рукой и скрылся в здании. Затем торопливо пробежала Люся Рыжова, увидела меня, радостно поздоровалась и тоже упорхнула внутрь. Потом появился Зёзик, Клара и Жорж. Они все торопились получить командировочные квитанции и наличку.
Я же остался стоять возле ворот. Узел я положил на землю, ел беляш и грелся в последних тёплых лучах солнышка, ожидая остальных.
По привычке я полез в карман (я пришил карман изнутри в куртке), чтобы проверить дощечку Еноха.
Дощечки там не было!
Я забыл её в школе. Наверное…
Глава 25
— Запрыгивай, Генка, — сказал Жорж и я влез в фургон.
Жорж правил лошадьми, а я уселся позади него, места было маловато, но ничего, мы привыкшие. Я отодвинул подальше какой-то нависающий тюк и потянул на себя тяжелую бархатную портьеру, укрыв нею ноги: стало значительно уютнее и теплее. Мы ехали опять тремя фургонами, как и в прошлый раз. В одном — агитбригадовцы, в другом — девушки, а в третьем, которым правил Жорж, — реквизит и декорации из хозяйства Клары Колодной.
Мы мягко скользили по рыжеватой грунтовой дороге средь убранных полей, расчерченных густыми лесополосами некогда раскудрявых березок, а нынче, в связи с осенью, давно облетевших и поникших. Между ними, кое-где остро торчали угловатые ели. В общем, грустная осенняя пастораль, настолько же грустная, как у меня на душе. Я места себе не находил — хоть убей не помнил, куда дел эту грёбанную доску. И вот как я теперь Еноха вызывать буду? Он хоть и вредный, но я уже к нему привыкать начал. Да и польза от него иногда бывает.
Я поёжился. Остро пахло сырой листвой, грибами и грядущими событиями. Было не то, чтобы холодно, но ветерок сорвался какой-то неожиданно злой, так и норовил забраться под одежду. Хорошо, что я закутался по плечи в портьеру. Главное теперь, чтобы Клара не засекла.
Стартовали мы сегодня рано утром по направлению на юго-запад, начало агитмарафона было в деревушке, которая ранее, до Революции, носила, как по мне, шикарное название Христорождественская. Поэтому после семнадцатого года её срочно переименовали в село Краснобунтарское.
Как оказалось — в точку.
Потому как корабль назовешь — так он и поплывет. Очевидно, прав был автор приключений капитана Врунгеля. Село Краснобунтарское действительно из благолепно-христовоздвиженского стало красным и бунтарским.
В этом мы убедились.
На развилке от города на Краснобунтарское трясся от холода лохматый мужик в фуфайке и синем картузе.
— Тпр-р-ру! — гаркнул Жорж и потянул за вожжи. Лошади резко встали, и я чуть не вылетел на дорогу, хорошо, что окутавшая меня портьера самортизировала.
— Тебе куда? — деловито спросил Жорж у мужика.
— На Краснобунтарское, — шмыгнул тот посиневшим носом.
— Залезай, — милостиво велел Жорж и кивнул мне, — Генка, давай-ка двигайся.
Пришлось потесниться.
Мужик оказался печником, который ездил с бригадой в город на заработки, но вынужден был сейчас возвращаться сам, так как у него родилась дочка. Звали печника Никитой. Был он долговяз, некрасив, и суетлив какой-то мелкой юркостью, так характерной для людей мнительных.
Он устроился в фургоне и, ароматизируя всё вокруг самогонными парами, слезливо вещал:
— Понимаете, мужики, дочка родилась. Я так ждал, ждал, а она дочку… Дочка, это же не пацан. Дочка — это же баба, а кому баба нужна? Толку с не все равно нету. Только детей рожать, её дело бабье. А мужик — это ух!.. это мужик! А Варька обещалась родить сына, а теперь все говорят — девка. Понимаете, мужики, у меня должен был сын родиться. А если девка — то скорей всего и не моя она. Приеду — убью Варьку! Нагуляла, я знаю. Пока я деньги в поте лица зарабатываю… а она девку родила… сука…