Фортуна первой выскочила на берег. Затянутая в сверхпрочную кожу с защитной подкладкой из ноксианских ультратонких кевларовых нитей, с волосами, собранными в хвост, она на какую-то секунду показалась ему незнакомкой. Эта мысль отозвалась каким-то непривычным , почти тревожным чувствовм внутри. А он-то думал, там все выгорело, выженно ненавистью, так что ничего не осталось. Ладно, у него будет время разобраться в этом, если он конечно переживет эту ночь.
Малколм Грейвз был уверен, что сегодня в заброшенных доках сумеречного сектора останется как минимум один труп.
Он шагнул на причал, поудобнее перехватил Судьбу и огляделся.
Путь к мести был свободен.
========== 29/09/25 P-сектор ==========
29/09/25 P-сектор
Педали двигались по кругу, отсчитывая пройденные километры, лопатки мерно ходили под кожей в такт движению рук, майка потемнела от пота и липла к спине. Цифры на дисплее тренажера показывали, что тело работает на верхней границе полезной нагрузки, периодически их сменяла бегущая строка, настоятельно рекомендуя снизить темп, но Кейтлин не обращала на эти пожелания никакого внимания. До конца тренировки оставалось тринадцать минут, и она намеревалась провести их с максимальной пользой.
Тренажерный зал на двенадцатом этаже предназначался для рядовых сотрудников корпорации. Кейтлин могла бы воспользоваться другим, где было меньше народу, поскольку допускались туда далеко не все, и вовсе забронировать его для себя на определенное время. Но спокойствию и комфорту vip-зала она почему-то предпочитала толкотню и суматоху зала обычного, несмотря на очереди, громкие разговоры и постоянный лязг использующихся тренажеров. Ей почему-то нравилось находиться здесь, на залитом светом из панорамных окон этаже, среди всевозможных юристов и экономистов всех мастей, отчаянно потеющих в попытках сжечь как можно больше калорий за короткий «оздоровительный» перерыв.
«Каждый сотрудник — лицо компании», считали в «Пилтовер Инкропорейтед», что выражалось в настоятельной заботе и, если говорить на чистоту, тотальном контроле за внешностью персонала. В массовом сознании давно сложился положительный образ сотрудника Пи-инк — хорошо одетого, прекрасно выглядящего человека с хорошей прической и обязательной широкой улыбкой. Конечно, люди не могли быть идеальны и полностью соответствовать светлому образу, но руководство компании делало все для того, чтобы они к этому стремились. Начиная от выделения дополнительного времени на посещение бесплатных корпоративных спортивных залов и площадок, заканчивая штрафами за несоответствие дресс-коду. Правила распространялись даже на тех сотрудников, должностные обязанности которых не предполагали публичной деятельности или встреч с представителями компаний-партнеров, поэтому в зале можно было встретить сотрудников из всех отделов, даже научников и технарей.
Кейтлин нравилось, что здесь никто не знает ее по имени, и уж тем более не подозревает о ее должности. Всякий раз, когда смутно знакомая по прошлым посещением блондинка с нервным лицом — кажется, она работала в каком-то финансовом департаменте — кивала ей вместо приветствия, или добродушный увалень, ежедневно с девяти до восьми «располагавший к себе» прессу Агломерации, дежурно спрашивал, как у нее дела, она испытывала странное чувство. В конце концов, любая ошибка, совершенная несовершенными телами и мозгами этих людей могла обернуться проблемами для корпорации, а значит — дополнительной работой для Кейтлин. Слишком длинные языки, открытые на мониторах файлы, забытые где ни попадя съемные носители — всем могло стать причиной утечки. Наверное, глядя на них она должна была чувствовать раздражение, но вместо этого приходя сюда всякий раз испытывала смесь ответственности и сопричастности.
Даже вечно царившая здесь громкая суета нисколько не мешала ей заниматься. Хотя бы уже потому, что большую часть посторонних звуков отсекал конфидент-режим гарнитуры, прямо сейчас подключенной по звуковому каналу к вмонтированному в верхнюю панель тренажера телевизору. Кейтлин смотрела новости. Все последнее время она проводила либо в текущей работе, либо в бесконечных поисках и обработке информации по «инциденту», и успела выпасть из хроники мировых событий. Даже сейчас она почти силой заставила себя перестать думать над полученным вчера ночью — или сегодня утром? — данными и хоть ненадолго отвлечься, дать мозгу поискать решение в «фоновом» режиме.
Один сюжет сменялся другим, но большим разнообразием новостей сегодняшняя медиасфера похвастаться не могла. Казалось, вечно бурлящая жизнью Рунтерра взяла паузу, чтобы перевести дух, и целиком погрузилась в события местного масштаба. Целых пять минут эфирного времени было посвящено пропаже известной демассийской спортсменки, Фиоры Лоран.
В верхнем углу экрана висел портрет рапиристки, тогда как по оставшейся площади шла нарезка кадров ее последнего выступления. Сюжет заканчивался вырезкой из интервью, которое Лоран дала после выхода в финал. Гордо вздернутый подбородок, надменный взгляд, нескрываемое презрение в голосе, особенно, когда она говорила о своем последнем сопернике, ведущая рука которого была аугментирована дорогостоящим киберимплантом. Увы, на финальных соревнованиях Фиора так и не появилась. Освещавший историю репортер изо всех сил старался убедить зрителей, что дело попахивает международным скандалом и еще большим ужесточением режима закрытых границ со стороны Демассии.
Картинка сменилась, вместо заполненных народом спортивных трибун — безлюдный горный пейзаж с редкими вышками метеорологических станций. Трансляция велась с горы Таргон, из Международного центра наблюдения за последствиями Катаклизма. Климатологи «солнечной стороны» били тревогу, прогнозировали скорое глобальное изменение климата и розы ветров, угрожавшее всему северу континента взбросами с пораженных территорий, а значит — новыми вспышками дсикриза, и боги знают чего еще. Кейтлин пропустила их сообщение мимо ушей, поскольку оно не было ничем иным, как опровержением очередного доклада их коллег-конкурентов с северного — темного или лунного — склона, которые ровно неделю назад успокоили мировую общественность благоприятным прогнозом.
Мелькнула заставка «культурного» блока новостей. Кейтлин посмотрела начало сюжета про какой-то ультрасовременный блокбастер снятый для просмотра исключительно при полном погружении в сеть. Когда репортер вступил с каким-то экспертом в дискуссию о рентабельности проекта, она отключила питание экрана, и даже не столько потому, что ей стало скучно, сколько из-за того, что таймер обратного отсчета наконец-то округлился четырьмя нулями.
Кейтлин сбросила скорость, еще минуту походила, выравнивая дыхание, и лишь после этого слезла с тренажера. С наслаждением вытерла полотенцем вспотевшие лицо и шею и прошла через зал к питьевому фонтанчику, у которого скопилась небольшая очередь. Вертя в руках пока еще пустой стаканчик, она глянула на улицу сквозь стекло панорамного окна. Взгляд упал на огромный интерактивный билборд, принадлежавший компании, на котором днем и ночью транслировались исключительно рекламные ролики «Пилтовер Инкропорейтед».
Последние кадры рекламы «Пи-инк строй индастриз» растворились в темноте экрана. Замелькали первые кадры одного из социальных роликов, запущенных корпорацией. Видеоряд Кейтлин знала наизусть. Безлюдные, будто выцветшие пустоши, лишенное жизни пространство и непривычные взгляду линии корпуса космического корабля, от которого вдаль тянется цепочка следов. В кадре почти нет движения, кроме одинокой фигуры в скафандре, бредущей через пустошь. Наконец, фигура останавливается, задирает голову в верх, чтобы увидеть над собой на половину занесенное песком здание с характерным шпилем — точь-в-точь таким же, как на штаб-квартире Института Войны. Вот сейчас свет преломится в стекле шлема, и станет видно, что это женщина. Она дотронется до изъеденного временем камня, и…