При мысли о том, почему она не могла этого сделать, уйти хотелось еще сильнее.
— Мисс… Вай?
— Это я, — Вай вскочила со скамейки. Светловолосая женщина в неизменном белом халате, надетом поверх фиолетовой формы-пижамы, еле заметно вздрогнула от ее резкого движения. Заглянула в папку-планшет, чуть нахмурила брови, снова перевела взгляд на Вай и слабо улыбнулась.
— Меня зовут доктор Сорака. Я — лечащий врач вашей сестры.
«Моей сестры?» — чуть было не переспросила Вай, но вовремя прикусила язык. Все верно, моей сестры. Было очень странно снова использовать это словосочетание — даже в мыслях.
— Как она, доктор?
— Лучше, чем могло бы быть при ее травме, но она все еще… не совсем в порядке.
«Не совсем в порядке» могло означать все, что угодно. Вай стоило больших трудов привянуть к мысли, что на «дневной» стороне Агломерации не принято называть вещи своими именами, поэтому слова Сораки ее не успокоили, будь она хоть трижды доктор. Похоже, это отразилось на ее лице.
— Пойдемте, я вам покажу, — сказала Сорака.
Она развернулась и бодро зашагала вглубь коридора. Вай поплелась за ней, хлюпая ботинками в мокрых бахилах. Она даже обернулась глянуть, не остаются ли за ней следы на идеально-чистом полу. Следов не было. Вай почувствовала новый прилив раздражения. Ее бесило все — от тщательно выверенной обстановки до слишком громкого цоканья каблуков ее спутницы. И как она только управляется с ними на таком скользком полу? Взгляд невольно скользнул вниз, Вай сбилась с шага: цокали вовсе не каблуки - стройные ноги доктора Сораки заканчивались парой копыт. В Агломерации было немало модификантов, но обычно люди шли на сплайсинг чтобы выиграть в силе, гибкости или — пусть и весьма специфической — привлекательности, и обычно не от хорошей жизни. Психоневролога-модификанта она видела впервые.
За этим наверняка скрывалась какая-то история, но почему-то Вай не испытывала ни малейшего любопытства.
Даже если доктор и заметила ее интерес, она не подала виду. Они свернули в другой коридор, остановившись только в самом его конце, у сестринского поста. У четырех мониторов, подключенных к системе, были скругленные углы — должно быть, чтобы лучше вписываться в обстановку.
— Одну минуту.
Дежурная медсестра покорно уступила свое место, доктор Сорака коснулась каких-то сенсоров, вывела на экраны изображение палаты. Вай медленно подняла голову, боясь увидеть слюнявую идиотку или спутанную по рукам и ногам психопатку, но Кейтлин была в порядке — по крайней мере, на первый взгляд. Сосредоточенное лицо, темные волосы лежат волосок к волоску… Даже больничная пижама выглядела на ней строго и аккуратно, будто деловой костюм. Вай даже почувствовала привычную неловкость, одолевавшую ее в присутствии Кейтлин. Сама она выглядела сущим пугалом, особенно в этом дурацком халате. Звонок Элисон вытащил ее из ванной, где она как раз пыталась перекраситься в нормальный цвет, и половина ее головы так и осталось розовой, а вторая — пошла какими-то бурыми пятнами.
Только теперь Вай сообразила, что Сорака все это время что-то говорила:
— …к счастью, мозг поврежден не так сильно. Есть большой риск развития «синдрома оператора», но мы стараемся не перегружать ее лишней информацией. Возможно, мы слишком спешим с этим посещением, но она как будто зациклилась. Вот, смотрите.
Сорака снова тронула контроллер. Теперь стало видно, на чем именно сосредоточена Кейтлин: зажав в руке черный маркер, она методично покрывала стену какими-то записями. Знаки постепенно таяли, впитывались в самоочищающееся покрытие.
— Что это за символы?
— Никто не знает.
— Похоже на какие-то команды.
— Мы показывали их специалистам, но никто не видел ничего похожего.
— А она сама?
— Мы спрашивали и спровоцировали приступ. Больше не рискуем. Она пишет практически без остановки, ее больше ничего не интересует, и мы подумали, что визит кого-то из родных мог бы помочь ей выйти из цикла. Мать отказалась, и Элисон — это ее бывший секретарь…
— Ее секретарь.
— Да, ее секретарь, — согласно кивнула Сорака. — Так вот, Элисон сказала, что придете вы.
— Отведите меня к ней.
— Конечно.
Дверь беззвучно закрылась за спиной Вай, стук тяжелых ботинок утонул в мягком ворсе ковра, а вот мерзкое шуршание бахил никуда не делось. Кейтлин не отреагировала, продолжив писать. Было слышно, как скрипит по стене маркер.
— Эй, босс!
Рука дрогнула, линия ушла вниз, испортив очередную надпись-команду. Кейтлин обернулась.
— Вай, — на лице мелькнула улыбка. — Хорошо, что ты пришла.
— Конечно, босс. Как ты?
— Это не важно. Важно, что ты здесь, — сказала Кейтлин, и быстро заговорила, не давая ей даже возможности вставить слово:
— Ты услышишь. Они не хотят меня выпускать — думают, что я ненормальная. Но я справилась с этим. Я видела все и справилась. Ты мне веришь? Они не хотят меня выпускать, но это не важно. Ты расскажешь им. Скажи Уоссету: он идет. Его нужно остановить. Он чудовище. Я все видела. Он захватит мир. Он подчинит себе всех. Он уже это делает. Я видела это. Я знаю все — его счета, его фабрики, его людей. Все, понимаешь? Скажи Уоссету, пока не стало слишком поздно. Он должен вытащить меня отсюда, и тогда мы его остановим.
— Босс… — начала было Вай, но Кейтлин ее не слушала.
— Я все видела, ясно? Вот! Вот, смотри — она обернулась к стене, покрытой непонятными символами. — Он уже близко, и это — его следы. Это его следы…
Обычно спокойный голос Кейтлин звенел от напряжения. Вай снова вгляделась в ее лицо, поймала блуждающий взгляд.
Камеры внешнего наблюдения передали все, кроме одной очевидной вещи: советник по особым вопросам Кейтлин Андервуд была абсолютно безумна.
Агрокластер P-30
Серая лента скоростной трассы W6 проходила по «фермерской» зоне, пронизав, будто нитка гирлянды, несколько десятков агрокластеров. Бесконечный поток грузовых автомобилей и открытых платформ тек в обе стороны, не останавливаясь ни днем, ни ночью: миллионы людей, живших и работавших в секторах Агломерации, постоянно нуждались в пище. С запада на восток везли мешки устойчивых к паразитам круп, паллеты, до отказа набитые коробками с полуфабрикатами и суррогатами, замороженное мясо в рефрижераторах, и — роскошь из роскошей — свежие овощи и фрукты; с востока на запад — удобрения от «Заун Кемикал», субстраты различных составов, изготовленные«Зайра Бионикал», агротехнику и детали перерабатывающих машин.
С высоты птичьего полета длинные фуры походили на серых, медлительных рыб. Между ними иногда сновали рыбки помельче, яркие и быстрые — легковые автомобили. Но главной редкостью были стайки стремительных, блестящих на солнце черных мальков — номады, отправившиеся в дорогу. У каждого члена трайба — свой мотоцикл, седельные сумки до отказа забиты одеждой и припасами в дорогу, женщины везут за спиной детей, мужчины — необходимые в пути вещи, и те и другие — оружие. Над задними крыльями мотоциклов трепещут флажки с символом того или иного племени.
Этому трайбу традиционных флажков показалось мало. Один из мужчин вез огромное полотнище с символом — стилизованной в форме лука короной — ни мало не беспокоясь тем фактом, что управлять мотоциклом ему приходится левой рукой. Справлялся он с легкостью. Кожаная безрукавка открывала плечи, бугрящиеся мощными мышцами. Но возглавляя колонну все же не он — трайб вела женщина.
Эш — Королева Аше — не первый год правила Аваросой, и когда она, вопреки традиции, назначила выезд на месяц раньше положенного, ее люди немедленно стали собираться в дорогу. Она оказалась права — когда трайб проснулся после первой стоянки в предгорьях Фрельорда, на земле лежал снег. Зима была ближе, чем все думали. Мрачные прогнозы с Таргона оказались правдой — климат менялся.