Нет, я уже давно не боялся вида крови, смертей… Я сам бывал в битве, и на моей совести было множество трупов. Да я никогда и не объявлял себя праведником — в отличие от императора Санглата. Но и удовольствия мне вид казни не доставлял.
Иногда я думал, кто же кровожаднее — я или мой народ? Я убиваю, потому что это необходимо для процветания страны. Они радуются чужим смертям, ходят на казни, словно в кино. Так что же?..
— Шон Триар, — объявил глашатай, — пьяница и вор. Крал кошельки в трактирах…
А вот это уже замаскированный Орли. Он состарил своё лицо лет на двадцать, вырастил клочковатую бороду и придал себе вид бывалого алкаша.
Народ замер. Если казнокрадов и чиновников, а также по-настоящему опасных преступников он не жалел, то простой воришка… Да, попадись такой вор кому в собственном кармане — отделался бы парой сломанных рёбер в лучшем случае. Но даже те, кто колотили его, не желали ему смерти.
— …к смерти! — объявил глашатай. Мы все четверо, стоящие за «кулисами», напряглись. Казалось, воздух сгустился, и топор палача опускается медленно-медленно, как в замедленной съёмке. У меня в висках застучало…
Голова «Шона Триара» со стуком упала в корзину, на другие мёртвые головы; из шеи хлынула кровь — поддельная, созданная Колтри… Толпа с упоением выдохнула.
И тут чудо начало происходить.
«Мёртвое тело» зашевелилось и слепо зашарило по доскам. В толпе раздались крики, женские визги; я разглядел убегающих детей… Правильно, нечего детям и женщинам смотреть на казни.
Палач отшатнулся, роняя топор. Он, как и все другие, ничего не знал. Двое оставшихся в живых заключённых тоже вытаращились. Орли же тем временем нашарил в корзине свою голову — и поставил её на место.
Актёрские способности у парня были, несомненно, выдающиеся. В моём мире его бы ждал Голливуд и звезда на Аллее Славы. Даже мне стало не по себе, когда я увидел это перекошенное, вымазанное в чужой крови лицо.
— Люди!! — хрипло заорал «воскресший покойник», падая на колени. Крики в толпе стали тише — всем хотелось услышать, что он скажет. А «Шон Триар»… Каялся.
— Простите меня, люди! — «вор и пропойца» яростно стукнулся лбом о доски помоста (заодно демонстрируя всем, что голова держится на шее крепко). — Да чтобы я… Никогда… Я воровал, люди, но я покаюсь… Уйду в монахи… В храм Богини Смерти… Она… Она вернула меня!!
В толпе начали перешёптываться. Сколько достойных людей умирают каждый день — а Богиня вернула какого-то вора и алкаша?
— Вернула, чтобы я передал вам её слова! — с новой силой завопил Орли. — Здесь, на площади! Всем вам! Пошлите за королём! Он должен слышать!
Что ж, нам требовалось выждать пять минут. Если я появлюсь как по мановению волшебной палочки — это будет неправдоподобно. Поэтому сбежавшие с площади солдаты сделали круг — и вернулись уже со мной, пока Орли продолжал каяться, биться лбом о плаху и благодарить Богиню.
Наконец, я взбежал к нему.
— Это правда? — обратился я к Орли с серьёзным лицом. — Мои верные слуги сообщили мне, что ты вернулся с того света.
Мне следовало не верить — но с тем, что видела полная площадь народу, не поспоришь.
— Ваше Величество, — слёзно припал к моим стопам Орли. — Простите грешника, Ваше Величество…
Я покосился на толпу. За пять минут народу здесь прибавилось — сюда сбежались все, кто мог.
— Но только она велела передать… — начал Орли.
Глава 38 — Величайший обман в королевстве II
Каждое слово, каждая эмоция этой страстной речи были отрепетированы ещё вчера, а также повторно — сегодня, перед казнью. Орли проникся серьёзностью миссии и старался как в последний раз… И сейчас, глядя на толпу, я понимал, что обман удался.
Толпа заворожённо следила за воскресшим покойником; те, кто пришли позже, шёпотом выспрашивали у остальных, что они пропустили, а те боялись ответить, чтобы не услышать хоть букву.
— …она велела передать, что плачет за свой народ! — вывел Орли на выдохе.
Признаться, я внутренне ухмылялся, когда придумывал эту фразу. Может, я не был закадычным приятелем Богини — но тех коротких встреч с ней мне хватило, чтобы понять её характер. Да уж, она не из тех, кто станет плакать по смертным.
Но смертным это было знать незачем. Для них Богиня — их добрая и жалостливая покровительница.
— В чём дело? Говори толком, — повелел я, самолично поднимая его с колен. — О чём плачет Богиня? Или я плохо управляю страной, и Гротлинг ждут бедствия?
— Ты хорошо управляешь страной, государь, — снова попытался упасть на колени Орли, но я его удержал. — И нашлись те, кто завидует этому. Два соседа, что замыслили союз…
— Ты о Санглате и Вельговии? — оборвал я его. — Мои слуги докладывали, что они точат на нас зуб. Но я не знал, как далеко они могут зайти. Не знал и то, что они сговорились.
Требовалось выдать часть правды, разыграть перед народом убедительную драму — но в то же время… Ведь иностранные шпионы тоже были на этой площади! Если я скажу, что я невинная овечка и даже не подозревал о санглатской агрессии — они сразу поймут, что дело тут нечисто!
— Богиня велела передать, нужно ждать их нападения, — выдохнул «пьяница», шатаясь. — Она вернула мне жизнь, она вернула мне жизнь!!
Нужно отдать Орли должное — разыграть средних лет пройдоху-алкоголика, впавшего в истерику, у него получилось.
— Спокойно! — я августейшей рукой отвесил ему пару оплеух. Между прочим — его собственное предложение! Мол, показать, что король всего спокоен, и рука его тверда. — Что ещё она сказала? Только ли поэтому плачет?
— Богиня сказала, мы могли бы справиться с Вельговией, но Санглату слишком благоволит Клорас, — приступил Орли к ключевой части рассказа. Народ внимал ему, едва дыша. — Санглатцы ежедневно приносят жертвы, возносят молитвы и воскуривают благовония…
— Что нужно делать? — «сообразил» я. — Ради защиты страны я прикажу возвести в столице десять новых храмов и молиться день и ночь!
— Увы, государь, — покачал головой Орли. — Нужно большее. Нужны добровольцы, которые рискнут отказаться от самого дорогого…
Толпа замерла, раскрыв рот.
— …от своей смерти! — закончил мой шпион.
Вот она, наша самая главная и гениальная находка. Пожертвовать жизнью? В бою у моих подданных и так будет возможность сделать это. Но они не настолько ярые поклонники Богини Смерти, даже после сегодняшнего «чуда», чтобы отдавать жизнь ей.
А вот смерть?.. Отказаться от смерти, по сути — стать бессмертными?
— Сколько? — быстро потребовал я. — И как это сделать?
— Сотня или две, — так же быстро (хотя по-прежнему трагическим тоном) отрапортовался мне Орли. — Она сказала, что Верховный Лич знает, что делать.
Ещё бы этот старый скелет не знал…
Дальше события развивались уже быстрей. По всей площади прошёлся гул. Кто-то рвался в первые ряды добровольцев (похвально, похвально), кто-то напротив — орал, что Богиня Смерти желает развязать войну с Клорасом и надо снести её храмы… Таким радикалам быстро затыкали рот сами же горожане, видимо, не желая гневить Богиню.
С другой стороны — и добровольцев было… ну, значительно меньше сотни. Десяток, может, полтора, не более. Для начала, впрочем — подойдёт.
Я быстренько помиловал Орли и ещё двух несостоявшихся смертников; те, не веря своему счастью, спустились с плахи прямо в объятия народа, а Орли я велел ехать со мной — чтобы ещё раз в подробностях всё пересказать.
Да, и он действительно всё пересказал. Представление на главной площади было только первой частью величайшего обмана в истории королевства. Вторая должна была разразиться в большом тронном зале, при полном собрании придворных, буквально через час после моего возвращения во дворец. К этому моменту «сенсационная весть» разлетелась и здесь, а то, что никто не знал подробностей — только усиливало интригу.
Впрочем, и она удалась на славу. Некоторые из придворных попробовали было не поверить в рассказ нашего «смертника», но когда я подтвердил его слова, любые разговоры отпали. Конечно, меня там якобы не было в момент самого воскрешения… Но я заявил, что верю ему! А если верит король — разве могут не верить его слуги?