Стрелка часов уже давно перевалила за полдень, но у меня еще было столько вопросов, которых я не знал кому задать. Почему я не простой турист, которому достаточно широко раскрыв глаза и рот, будучи обвороженным местными старинными постройками, носиться с фотоаппаратом по улицам и полям, щелкая все подряд? Мне же надо все знать и всех достать своим любопытством. А что? А как? А почему? Ох уж эти писатели. С другой стороны, это моя жизнь и этим я зарабатываю на свой хлеб. Я в отпуске? Вот и хорошо. Представим, что я не работаю, а просто общаюсь с новыми людьми, с природой, вдохновляюсь для будущей работы и отдыхаю. Кто-то фотокарточки привозит из отпуска, а я знания. Со знаний и воспоминаний мне толку будет гораздо больше.
Так как в паб идти было все еще рано, а вот подкрепиться вовсе не помешало бы, я решил сначала отобедать у Меделин, а после этого подняться к Барту и, если застану его там, задам ему все интересующие меня вопросы. Книги ответили на некоторые из них, но создали вдвое больше других вопросов.
***
− Эти книги, мистер Руффало, вовсе не случайно попали к вам в руки, − объясняет пастор. − А то, что я говорил насчет ответов, и действительно находится на страницах этих довольно-таки древних изданий. Если бы вы уделили немного больше времени их изучению, то не были бы здесь. По крайней мере, сейчас. Вам предстоит еще сделать кое-что, но об этом позже. Хочу, чтобы вы сами к этому пришли, так как вся ценность состоит именно в этом.
− Что? Мне предстоит? — недоумевая, спрашиваю я. — О чем вы?
− Понимаете ли, дорогой Джимм, − пастор присел рядом и заговорил более проникновенным голосом. Видимо, это профессиональное. − Мы пережили очень тяжелые времена. Под словом «мы» я подразумеваю мой городок, который претерпел различные испытания судьбы, начиная от голода, когда наши земли, которых в округе очень немало, совсем перестали приносить нам пищу; до болезней, которые уносили жизни наших детей в таком количестве, что мест для их захоронения практически не оставалось. Мы справились с этим, а спустя какое-то время нашли выход, описанный в Книге страшного суда.
− Книга страшного суда? — переспросил я. − И что она вам поведала?
− О том, что в этот раз поможете нам именно вы.
Пастор сложил перед собой руки в замок и внимательно смотрит мне в глаза.
− Ничего не понимаю, − встревоженно встав со стула, выкрикиваю перед ним. — Я? Я вам в чем-то помогу? Я обычный писатель, приехавший в ваш городок для отдыха. Турист, только и всего. Вы явно меня путаете с кем-то, мистер Реммиен, я ничего не понимаю в том, о чем вы мне только что рассказали.
Но пастор был невозмутим.
− Скоро вы все поймете. Извините, мне нужно идти готовиться. Дела не ждут. До скорой встречи, Джимм.
Встает и, как ни в чем не бывало, разворачивается и уходит, оставляя меня в недоумении от услышанной только что информации. Что здесь вообще происходит, и кто ему скажет, в конце концов, что он ошибся? Нужно было остановить его и сказать ему это еще раз, − думаю про себя, глядя будто бы сквозь дверь, которую к этому времени Барт уже закрыл за собой.
− Черт, мне нужно выпить, − чертыхнулся я, даже не задумываясь о том, что в этом месте не положены ругательства.
Спускаясь со ступеней и продолжаю говорить сам с собой словно сумасшедший:
− Время близится к пяти часам? Вот и отлично! Начну вечер немного раньше, зато до захода солнца у меня есть время. Время на то, чтобы попытаться разобраться во всем этом каламбуре слов пастора; «ответы действительно находятся на страницах…», только бы знать, что искать…
***
Первая кружка пива исчезла как только я к ней притронулся. Это немного помогло расслабить нервы и привести мысли в порядок. По обыкновению, я занял угловой столик в пабе, у окна, выходившего на солнечную сторону. Хорошо, что я пришел до того, как зашло солнце, так как помещение здесь довольно темное и я бы ничего не увидел в этой книге, если бы не это окно по левую руку от меня, сквозь которое еще просачивались одни из последних лучей прохладного осеннего солнца.
Заказав вторую кружку, я принялся перелистывать страницы той ветхой книги, одной из двух, которые миссис Ливид столь великодушно позволила мне взять с собой. В текст я не сильно всматривался, так как при тусклом свете все равно почти ничего не мог разобрать, кроме иллюстраций, размещенных около каждого большого абзаца на страницах книги. Именно они меня заинтересовали. Все они больше походили на фрески и были выполнены растушеванным карандашом или углем — в основном черные размазанные силуэты. На первом из тех рисунков, на который я обратил более пристальное внимание, изображен некий монстр с двумя парами то ли рук, то ли лап. В первой он держал за ногу человека, а во второй лежала раскрытая книга с толстым переплетом. Монстр весьма внушительных размеров, так как человек, словно игрушка свисающий на одной ноге вниз, казался совсем крохотным на фоне своего мучителя. Голова чудища чем-то напоминала голову китайского бумажного дракона — такие же угловатые глаза и несколько торчащих в разные стороны заостренных отростков. У него черные, перепончатые пальцы на обеих ногах, а колени неестественным образом выгнутые назад. Ничего подобного я раньше не видел.