Перевернув страницу, я увидел все тех же персонажей, только представлявших уже иную сцену: книга, которая была в одной из лап чудища, там и осталась лежать, но сам он уже был будто бы в левитирующим состоянии. Как-то нависал над человеком, смирно лежавшим на жертвенном алтаре. Другие две лапы чудища держали человека за плечи, когда последняя вонзала в лежащего острое копье, на рукоятке которого можно различить тот самый символ, что я видел на пиках главных ворот при въезде в город.
− Мистер Руффало, — спросила неожиданно подошедшая девушка, обслуживающая столики. − Желаете ли чего-нибудь еще?
− Нет, спасибо. Думаю, мне уже пора, − после некоторой паузы ответил я. Пытаюсь напрячь зрение, так как уже слабо различаю черты ее лица. — Точно пора, благодарю.
Как она меня назвала? Я ведь не говорил ей своего имени, думаю про себя. И та, как ее, Меделин, она ведь тогда назвала меня по фамилии, но я ее не называл. Я говорил ей только свое имя, что меня зовут Джимм… «До скорой встречи, мистер Руффало». Что за чертовщина?!
Чувствую, что в глазах еще больше мутнеет. Попытка встать из-за стола приводит лишь в потере равновесия и в сумраке, перед тем, как я отключился, вижу лишь два темных, грузных силуэта, хватающих меня под обе руки…
***
Что за странный сон… − думаю я, пытаясь сориентироваться в пространстве и в последних событиях, всплывающих в памяти. В комнате, в которой свет исходил от множества свечей на стенах… Все размыто и как-то очень тихо, будто бы в вакууме. Черт, как болит голова. Меня окружали несколько человек в глубоких капюшонах, прямо как в той книге. Лиц их я не мог разглядеть. Вместо них были какие-то морды животных. Маски? Мне снилось, будто бы меня уложили на какой-то большой камень и… Укол в шею, да, я помню, как что-то больно укололо в шею, а потом… ощущение, будто бы меня покидают силы. Это такой эффект похмелья от пива местного варения или так на меня влияет это место? Жуть.
Встаю и бреду в ванную комнату держась за стены. Хочется умыться. Голова гудит так, будто я выпил не пару кружек, а пару десятков.
Повернув копье — рукоятка крана в особенном, старинном стиле − потекла холодная вода. Как приятно освежить ею лицо, шею… Что это? Пластырь? Черт…
Оглядев себя в зеркало, я обнаружил у себя на шее около артерии приклеенный медицинский пластырь, под которым увидел прокол от какой-то большой иглы. Эта новость заставила меня невольно съехать на пол, в ужасе осознавая, что я не помню каким образом добрался домой, в этот чертов старинный дом с непонятными каменными изделиями. Сон… Это ведь был только сон! Да? Может я сам поранился и заклеил шею тоже сам, когда уже вернулся сюда, а все это мне просто приснилось? — мысленно задаю вопросы самому себе, погрузившись в тихий ужас, наполнявший мою же голову. − А если нет? Если это все, все то, что мне якобы снилось, происходило на самом деле, что тогда? Кто эти люди? Что им от меня нужно? Пастор… Пастор говорил, что я ему в чем-то помогу. Говорил, что ему нужно идти и начинать к чему-то готовиться?..
− Книга! Где книга, с которой я вчера сидел в пабе? — резко поднявшись на ноги, в полный голос кричу перед собой, будто бы рядом кто-то есть. − Я ведь… или не я, должен был забрать ее с собой…
Бегу в спальню, осматриваю кровать, тумбу около кровати, пол. Ее нет. Бегу в кухню и вижу, что над столом, посреди комнаты, горит лампа, а на столе лежит раскрытая книга. Раскрыта она именно на той странице, на которой я вчера закончил ее исследовать. То самое чудовище и алтарь, а на нем мужчина с оголенным торсом и вспоротым животом, из которого вверх вырываются потоки чего-то темного. Вижу это и понимаю, о чем говорил мне вчера Барт, когда я приходил к нему. Понимаю, что мне срочно нужно делать ноги отсюда, от этих чокнутых уродов, что хотят меня выпотрошить во благо, или во имя кого-то.
На часах уже без четверти три вечера. Судорожно закидываю свои вещи в сумку, беру ключи от машины и выбегаю из дома даже не захлопнув за собой дверь.