— Прости, — пробормотала она. — Я не знала тебя так хорошо.
— Нет? — Он казался таким несчастным, что она не могла на него смотреть. — Я думал, что знаю тебя.
Она с трудом сглотнула, затем снова засунула руки под матрас.
«Ищи, перерывай».
И там, на месте дневника, лежала записка, которую, как она всегда знала, оставила бы на всякий случай Агнес.
Ее пульс стучал, как бешенный, когда она поднесла листок к затухающему свету. Пылинки кружились и мерцали.
«Дорогая Бет.
У меня есть сотовый телефон. Длинная история.
Номер телефона — 555-9801.
Люблю, А».
Скоропись воскресной школы Агнес выглядела нехарактерно неряшливой, свидетельствуя о ее спешке и безумном страхе. Бет посмотрела в сторону спальни, где отец хранил опасные вещи.
Например, винтовки.
Или сумасшедшую мать.
Или телефон.
Только отец пользовался стационарным телефоном. Он звонил мистеру Хирну, расспрашивал о случайной работе, или о том, что он должен привезти на Пасхальную ярмарку, или где можно дешево купить подержанный грузовик.
— В этом месяце никто не платил по счетам, — вслух забеспокоился Кори. — А что, если…
Но Бет уже спешила в спальню, репетируя то, что она скажет сестре, пока адреналин бежал по ее венам.
«Агнес, ты должна вернуться домой. Я думаю, ты можешь спасти их — близнецов, маму, Сэма. Если ты вернешься, то сможешь спасти их всех».
Она подняла черную трубку. Та была скользкой и пугающей. Запретной. Гудок злобно застонал ей в ухо.
А что, если Агнес не ответит?
Что, если она уже начала новую жизнь Извне и откажется подвергать ее опасности, вернувшись в это проклятое место?
«На ее месте я бы точно не стала этого делать».
У Бет вспотели крылья носа. Она провела по ним рукой и уставилась на потрепанные мамины занавески. Переломанные пластинки с мирской музыкой все еще лежали под магнитофоном, словно зазубренные осколки разбитого сердца.
— Бет? Бет, ты можешь набрать номер?
Она сделала глубокий вдох, задыхаясь от консервированного воздуха трейлера. Затем принялась стучать по кнопкам, неуклюже нажимая не те цифры. Ее пальцы казались толстыми и бесполезными. Она не могла сделать эту очевидную и простую вещь… набрать номер сестры.
Она не могла.
Кори положил руку ей на плечо.
— Агнес вернется, вот увидишь. И все будет в порядке.
— Ты действительно в это веришь?
Его глаза казались старше. За эти последние недели он изменился.
А как же она? Неужели она тоже изменилась?
«В лесу я чуть не дала ему умереть, — с тоской подумала она. — Какой человек на такое способен?»
В глубине души она беспокоилась, что осталась всё той же ужасной, недостойной личностью. Она хорошо поработала, присматривая за Кори. Но что, если это просто лак поверх старой краски? Что, если она не заслужила ни Агнес, ни ее благословения?
— Нет смысла звонить. — Отчаяние душило ее. — В этом нет никакого смысла.
— Бет, — сказал Кори. — Она твоя сестра. Просто поверь.
Кончиком указательного пальца она набрала номер и поднесла гладкую трубку к уху. Кори прижался к ней своим заросшим щетиной лицом, слушая, как идут гудки.
«Ну же, Агнес, я не знаю, сколько времени осталось у детей».
Гудки.
«Давай, Агнес, ответь!»
Гудки…
— 47-
АГНЕС
Ты можешь винить Бога за красную трагедию,
но приблизит ли это тебя к её пониманию?
АГНЕС, РАННИЕ СОЧИНЕНИЯ
В середине дня в кармане платья у Агнес настойчиво зазвонил телефон. После пятимильной прогулки по удушающей жаре они разбили палатки, чтобы отдохнуть от палящего солнца. Агнес отдыхала рядом с Зиком, но заснуть не могла.
Уровень глюкозы в крови — 29 ммоль/л.
В тот день она начала видеть страдание в его глазах, глубокую усталость. Было жалко смотреть, как он пытается скрыть свою боль. Она знала все его рассказы.
Хотя ходьба снизила бы уровень сахара в крови, Макс нес его на спине последние две мили, потому что Зик начал спотыкаться.
Но Агнес не испугалась. Не испугалась.
К этому времени она уже достаточно хорошо понимала, как действует страх, и понимала, что не может позволить себе открыть ему дверь, даже чуть-чуть приоткрыть ее. Как только страх возьмет верх, он сорвет дверь с петель.