— Пророк говорит, что женщины — слабы, — сказала Агнес. — Он говорит, что законы существуют, чтобы защитить нас от нас самих.
Бет фыркнула.
— Ну, а ты сама что думаешь? Ты же не веришь в это, Агнес.
Какое-то мгновение она боялась, что Агнес не ответит.
— Думаю, вера более требовательна к женщинам, — наконец, заговорила сестра. — Мне не всегда это нравится. Порой, я чувствую, как жизнь меня сокрушает. Но Пророк всегда нас защищает. Разве я должна сомневаться в нем сейчас, только потому, что мой путь труден?
Бет хотелось кричать.
— Агнес, ты уже бунтовала! Если Законы настолько священны, тогда почему ты их нарушаешь? Зачем ты уходишь посреди ночи? И куда?
Сложная череда эмоций отразилась на лице сестры, и Бет позволила себе надеяться. Агнес не была потеряна, как утверждала ее мать. И она не была безмозглым животным, каким ее хотел видеть Ред-Крик. Под всем этим, она наблюдала. Она видела.
— Ох, Бет, — застонала Агнес. — Мне придется все рассказать, ведь вскоре тебе нести этот крест. Если я расскажу, куда хожу, ты поклянешься в верности? Постараешься?
Пульс Бет гулом застучал у нее в ушах. Она ощутила протянувшуюся между ними нить, тонкую линию доверия. Ее сестра раскроет свой секрет — и тогда Бет использует всю свою любовь и попросит ее убежать.
Их мизинцы сцепились в замочек.
— Расскажи мне, — попросила она. — Пожалуйста, не закрывайся от меня.
Но тут воздух прорезал крик, разбудивший детей и переполошивший трейлер.
Иезекиилю приснился ночной кошмар.
«Нет, — подумала она, когда Агнес выскочила из постели. — Только не сейчас, Иезекииль. Не сейчас».
Ревность сдавила ее грудь, и она откинулась обратно на подушку.
— Иезекииль, — прошептала Агнес. — Не бойся. Все так, как и должно быть. Пророк на своей сторожевой башне. Все хорошо.
Жар, охвативший Бет всего мгновение назад, остыл, как угольки угасающего огня, оставив после себя лишь горький привкус отчаяния. Слушая, она поняла, как бесполезно будет пытаться убедить ее праведную сестру бежать. Может, Агнес и видит больше, чем говорит, но все еще принадлежит Ред-Крику и телом, и душой.
Все так, как и должно быть. Как львы заявляли права на свою добычу, так и Законы Пророка заявляли свое право на нее.
По щеке Бет скатилась слеза.
Агнес выйдет замуж. А у Бет не хватит смелости, чтобы сбежать самой. Она никогда не увидит мир Извне. Никогда не оденется в привлекательные наряды Чужаков и не причешет волосы, как ей нравится. Ее судьба обречена. Ни одно приключение не осветит ее унылую, утомительную жизнь.
«У меня все еще есть Кори. Хоть что-то».
Агнес вернулась в постель и шепотом позвала ее. Но Бет, чувствуя себя хуже некуда — хуже, чем когда-либо, — притворилась спящей.
— Тогда в другой раз, — сказала Агнес.
Она говорила так, словно нить между ними еще не оборвалась.
Как будто оставшееся им время могло принести какую-то пользу.
— 8-
АГНЕС
Не обращайтесь с Чужаками,
ибо Бог поставил их на скользкий путь.
-- ПРОРОК ИЕРЕМИЯ РОЛЛИНЗ
Мэттью Джеймсон согласился подождать шесть недель до женитьбы на Агнес.
— Он молился об этом, и Бог хочет помочь нашей семье. Что бы ни случилось, — предупредил отец, — не трать даром время.
К середине августа Агнес знала, что должна привести свои дела в порядок. Но время пролетело, и хотя она неустанно молилась, Бог так и не открыл ей, что же делать с Иезекиилем. Что хуже всего, ее запасной план — Бет, которая, как теперь она подозревала, во всю бунтовала, — подставляла ей ледяное плечо помощи, обжигая ее своим холодом в наихудшее для это время.
Терпение Агнес по отношению к сестре иссякло, как русло реки летом. Как смеет Бет позволять своему плохому настроению встать на пути обеспечения детей? Неужели она не поняла, что Сэм, близнецы и Иезекииль нуждались в ней сильнее? Нуждались в них обеих?
«Бет одумается. Должна одуматься».
И она отчаянно убеждала себя, что все ещё есть время для чуда.
Господь мог излечить Иезекииля. И когда Он это сделает, ей больше не придётся хранить секреты или лгать Отцу. Она, наконец-то, сможет быть свободна от этой гнилой, удушающей маски.
Она, наконец-то, сможет быть свободна.
За две недели до свадьбы Агнес улизнула из дома, чтобы встретиться с сыном Чужачки. Если Бет и слышала, как она вылезла из постели, то старалась не шуметь. Но Агнес верила, что сестра спит. Грудная клетка Бет ритмично вздымалась под простыней.