Агнес закрыла глаза, страшась правды.
Больше всего ей всегда хотелось быть праведной. Понимает ли Господь, что она никогда не хотела нарушать Его Законы?
Понял бы Пророк, если бы узнал об этом?
— Ты можешь мне рассказать, — принялась уговаривать ее сестра. — Я не стану тебя осуждать. Я единственная, кто не станет.
— Пожалуйста, Бет, — взмолилась она. — Ложись спать.
Бет уже стояла босиком на полу, дрожа от холода, в белой ночной рубашке. Ее глаза светились в темноте, и Агнес почувствовала холодный прилив страха. Ей было хорошо знакомо упрямство сестры.
Ох, ну почему Бет не продолжила спать, как все предыдущие разы?
— Куда бы ты ни шла, возьми меня с собой.
— Это слишком опасно.
Бет обвела взглядом гостиную.
— Мне все равно. Здесь до смерти скучно. Пожалуйста.
Близнецы перевернулись в своей кроватке. Агнес затаила дыхание, но младшие девочки не проснулись. В дальнем углу свет ночника-распятия озарял лицо спящего Иезекииля.
Сколько Агнес себя помнила, они все делили с Бет — кровать, расческу, мечты.
Всё, кроме этого. Единственного секрета Агнес; слишком опасного, чтобы им делиться.
Глаза Бет загорелись.
— Это парень? Да?
Агнес потерла переносицу. Она искренне любила сестру, но люди шептались, что от нее только и следовало ждать беды. Они поговаривали, что Бет была импульсивной, испорченной, тщеславной — в общем, именно той девушкой, которая заведёт невинного парня в тень долины смерти.
Но Агнес слишком любила её, чтобы верить в эту чепуху.
— Нет, — тихо ответила она. — Я не встречаюсь с парнем. Почему ты вообще о таком меня спрашиваешь?
Бет склонила голову набок, раздумывая.
— Если это не парень, тогда что?
У Агнес вспыхнули щеки. Она ненавидела вести эту скрытную двойную жизнь — ложь порождает еще большую ложь, и она сгорала от постоянного стыда.
Она встретилась взглядом с хорошенькими зелеными, словно мелководье óзера, глазами Бет, и чуть было не созналась.
Ей хотелось рассказать, что у неё нет выбора. Что она продала свою душу два года назад. И если бы она этого не сделала, то их семья уже похоронила бы Иезекииля на лугу. Но спасение его жизни было тяжким грехом, и этот крест нести ей — и только ей одной. Как бы сильно она не любила сестру, она знала, что Бет не была достаточно сильна, чтобы долго нести это бремя.
Ради спасения жизни брата Агнес прикусила язык.
— Если ты решила бунтовать, я пойму, — не сдавалась Бет. — Разве ты не знаешь, что у меня тоже есть сомнения? Я думаю, Ред Крик в последнее вре…
— Прекрати, — шикнула Агнес. На сегодня с нее было довольно любопытства младшей сестры. — Куда я иду — не твое дело!
Бет отшатнулась, словно от пощечины. Затем ее миловидное личико исказилось от гнева, и Агнес непроизвольно вздрогнула.
— Все всегда говорят, какая ты праведнная, — фыркнула Бет. — Но это все ложь, не так ли?
— Бет. — Она хотела, чтобы та ее поняла. — Я стараюсь изо всех сил.
«И всё же тебя это не касается».
Агнес посмотрела на Иезекииля, сжимавшего плюшевую овечку, и тут же отвела взгляд.
— Ты думаешь, я ребенок, — голос Бет наполнился обидой. — Но ты не можешь все время держать меня в неведении.
— Не выдавай, — потребовала она. — Можешь меня ненавидеть, только не выдавай.
— Ладно. — Бет отвернулась от нее, копаясь под матрасом в поисках дневника. — Но я тебе этого никогда не прощу. Никогда.
Она яростно принялась царапать в тетради, прячась в своем собственном маленьком мире.
«Бет, я люблю тебя, — хотела сказать Агнес, но не стала. — Прости меня, Бет».
Она оглянулась на часы и у нее ёкнуло сердце. Почти полночь. У нее было мало времени.
Агнес тихонько толкнула трейлерную дверь и выскользнула на вечерний воздух.
Ночь пахла лавандой, пылью и опасностью.
Агнес всегда встречалась с Чужачкой на кладбище семьи Кинг, у подножия холмистого луга, который расстилался зеленым ковром от их крыльца до самой опушки леса. Кладбище означало границу, которую она никак не могла пересечь. Конец ее мира; там, где вступал во владения дикий мир Извне.
Держа фонарик и голубой холодильник для пикника, она поспешила к небольшой кучке надгробий, торчавших из земли, будто гнилые зубы. Трава была бархатной, а луна напоминала белый ломтик хлеба.
Чужачки не было.
У Агнес подкатил комок к горлу, и она опустилась среди могил в ожидании встречи.
Семья Кинг потеряла пятерых детей. Надгробия гласили: ИЕРЕМИЯ, МЕРТВОРОЖДЕННЫЙ. АННАБЕЛЬ, МЕРТВОРОЖДЕННАЯ. НОЙ, МЕРТВОРОЖДЕННЫЙ. А еще ИОНА и РУФЬ.