Ее глаза встретились с глазами Бет поверх голов верующих. Между ними проскочила искра, и в изумрудно-зеленых глазах сестры появился вопрос: «Что с тобой сегодня происходит?»
Но на этот раз Агнес, поглощенная собственным внутренним смятением, отвела взгляд.
— 10-
БЕТ
Берегите эту святую общину, ибо она —
ваш единственный бастион против адского пламени.
-- ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ
После церковного собрания у Кингов Бет прислонилась к стене амбара, пытаясь представить свою жизнь после свадьбы Агнес через две недели.
Как бы она ни старалась, эта жизнь выглядела жалкой.
Внизу, на пастбище, ее братья и сестры — все, кроме Иезекииля, который ушел домой с Агнес, — играли в Апокалипсис с десятью маленькими детьми Кингов. Бет, запутавшись в липкой паутине своих мыслей, накручивала косу на костяшки пальцев и тихо сердилась.
Кого-нибудь волновало, насколько тяжелее станет ее жизнь? Сколько ответственности ей придется взвалить на свои плечи, лишь бы дети были одеты, накормлены, живы?
Она не была уверена, что справится с этим, и, видит Бог, ей никто не поможет.
Потом приехали Джеймсоны — Кори с младшими братьями и Магда — и Бет улыбнулась. Разгладив пояс своего платья, она оттолкнулась от стены, зная, чьи глаза найдут ее.
Кори подмигнул ей и кивнул в сторону амбара, и живот Бет сжался от предвкушения удовольствия.
Они целовались в душном полумраке, а рядом мычали коровы. Она скучала по ощущению его тела, прижатого к ней, и целовала его так, словно хотела испить до дна.
Забывшись, она сделала шаг назад, угодила в липкие щупальца паутины и закричала.
— Паук — одно из божьих созданий, ты же знаешь, — рассмеялся Кори.
— Может и так, но я все равно их ненавижу. Эта куча ног…
Парень галантно смахнул паутину рукавом.
— Вот так. Лучше?
Она подумала: вот мальчик, который сделает для нее все, что угодно. Что угодно.
— Кори, — начала она, прощупывая почву, — в следующий раз, когда ты пойдешь на заправку смотреть телевизор, не возьмешь ли ты меня с собой?
— Ого, Бет. — Его лицо вытянулось. — Зачем тебе так рисковать?
По правде говоря, она даже не была уверена, что хочет идти… это был серьезный риск, и отец отходил бы её ремнем, если бы поймал Извне. Но скоро она будет слишком занята домашними делами, чтобы даже мечтать о встрече с Кори.
«Мне придется полностью измениться, и внутри, и снаружи. Я больше не смогу отлынивать от работы по дому. Не смогу дурачиться с детьми, когда придет время уроков. У меня больше не будет никакого веселья».
Она вздохнула. Будущее развернулось перед ней, мрачное, как пожелтевший свиток.
— Выше нос! — Кори коснулся ее подбородка. — Я принес тебе подарок.
Она просияла.
— Ты серьёзно?
— Будь я проклят, если лгу. — Он демонстративно полез в карман брюк за коробочкой, обёрнутой мятой розовой папиросной бумагой, и с учтивым поклоном протянул ее.
Бет самозабвенно разорвала бумагу.
— Лосьон! С ароматом ванили!
— Ваниль — твой любимый запах, верно?
Она обвила руками его шею.
— Это из Волмарта? Из…, - она ахнула от восхитительной запретности этого слова, — из косметического отдела?
Улыбка тронула его губы.
— Именно.
— Как тебе удалось убедить отца купить его?
— Отец не стал бы потворствовать этому легкомыслию, ты же знаешь.
Он закатил глаза, высмеивая слабости грозного старшего патриарха, но Бет поймала себя на том, что думает об Агнес. Какое легкомыслие запретит ей Мэтью, когда она станет его женой?
— Бет? Ты в порядке?
Она изобразила на лице улыбку.
— Всё прекрасно. Но как ты смог себе это позволить?
— Я копил деньги. На самом деле это было не очень дорого, но ты же знаешь, как трудно найти здесь оплачиваемую работу. Мистер Херн давал мне десять центов в день, чтобы я косил его западное поле. Мне понадобилось двадцать дней, чтобы купить эту маленькую баночку. Видишь, какой я загорелый?
Двадцать дней.
Она прикусила губу, переполненная романтикой. Это было похоже на то, как Иаков трудился семь лет для Рахили. Но она должна быть осторожна. Если она влюбится в Кори, то только причинит себе боль. А с Агнес, которая скоро уедет, боли и так было достаточно.
— Спасибо, Кори. — Она положила в карман баночку с гладким белым кремом. Несомненно, это была самая роскошная вещь, которая когда-либо принадлежала ей.