«Она была ничтожным созданием, но прекрасным. Ее величайший грех состоял в том, что она не смогла увидеть мою силу такой, какой она была… знаком того, что Бог поддержал мою волю».
Кори не шевелился.
— Но вот в чем загвоздка. Где-то во время их первой брачной ночи сила Иеремии исчезла. Он не слышал, как гудит земля, даже когда опустился на колени. Звезды не пели. Женившись на Саре, он потерял свой дар. Из-за этого сила покинула его… Хотя он никогда не связывал это с похищением Он вымещал свое разочарование на Саре. В конце концов, она больше не могла этого выносить. Много лет спустя она бежала, как Агарь, в пустыню. Иеремия поклялся, что все ее потомки будут вечно страдать от ее позора. На протяжении десятилетий Иеремия молился о том, чтобы его сила вернулась, в то время как он накапливал все больше жен и последователей. Но земля больше не издавала ни звука. В последние годы своей жизни он гнил изнутри. Судя по тому, как он писал… — она беспомощно развела руками. — В конце концов, Иеремия сошел с ума.
Она многозначительно посмотрела на Кори.
— Дело в том, что Бог никогда не говорил с ним напрямую. Ни разу за всю свою жизнь. И Иеремия до самой смерти оставался жалким, ненавистным человеком. Он подумывал о том, чтобы загнать своих людей за край каньона или заставить их принять яд… но он этого не сделал. Он цеплялся за последнюю надежду: что один из его сыновей родится с силой, которую он потерял.
Ее голос упал до шепота.
— Но этого так и не произошло. А вот у внука — да. Его звали Джейкоб Роллинс.
Кори глубоко вздохнул. Она украдкой взглянула на его лицо, опасаясь, что он скорее будет драться, чем услышит, как поносят его Пророка. К ее удивлению, он выглядел печальным.
Ей тоже было грустно. Но правду нужно было рассказать.
— Как и его дед, Джейкоб стремился стать самым титулованным, самым ужасным человеком, на которого только был способен, продолжая всю ложь Ред-Крика и добавляя кое-что из своей собственной. Насколько я знаю, он даже сам во всё поверил. Люди, похоже, убеждают себя в том, что они хотят быть праведными.
— Джейкоб долго сохранял свою силу. Затем он начал избивать одну из своих менее послушных жен — свою четвертую жену — и сила исчезла. Он лишился ее, как и его дед.
Она опустила глаза, внезапно почувствовав усталость.
— Бет, посмотри на меня.
Она вспомнила все случаи, когда избегала смотреть на него: в те дни, когда ее называли шлюхой, а потом еще раз, в день свадьбы.
Теперь она чувствовала отчаянное желание не бежать… или отрицать, уклоняться. Она посмотрела ему прямо в глаза, как это сделала бы Агнес.
Его губы дрогнули.
Она моргнула.
— Ты не расстроен?
— Я читал дневники, пока ты спала, — признался он. — В общем, я уже знал эту историю. — Его голос стал жестче. — Эти «Пророки» были парой грязных ублюдков.
Она толкнула его.
— Тогда зачем ты заставил меня рассказать об этом? Почему ты поднял такой шум?
— Бет, ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что я никогда не мог оставаться верным, как бы мне этого ни хотелось. Думаю… потому что в глубине души я всегда знал, что должно быть что-то не так с любым местом, которое будет держать нас порознь. Раньше мне снились ужасные кошмары…
— Но когда я просыпался, то думал, что совершенное послушание порождает совершенную веру. — Он облизнул губы. — Мне нужно было услышать, как кто-то скажет вслух, что Пророк солгал. — Он нежно посмотрел на нее. — Я должен был догадаться, что именно ты, в конце концов, это скажешь.
Она прикусила губу.
— Тебе помогло, когда ты услышал это, сказанное вслух?
— Я все еще боюсь ада, — сказал он. — Я все еще вижу озеро огня, ясное, как день.
Она чуть не сказала: «Тебе нужно время». Но у Кори Джеймсона не было времени.
— Я боялась, что ты мне не поверишь, потому что ты мужчина, — призналась она. — После Пророков я думала, что все мужчины в душе могут быть разрушителями.
— Пророки были сумасшедшими, — горячо сказал он. — Вся эта чушь насчет магической силы и слышимости звезд — очевидно, они были не в своем уме.
— Кори, — медленно произнесла она. — Эта часть была правдой.
Он усмехнулся.
Бет знала, как безумно это звучит. Но она помнила, как отличалась ее сестра, как рассказывала ей истории о мистических, невозможных звуках.
— Я серьезно, — сказала она. — Моя сестра тоже слышала звезды.
Он повернулся к ней лицом.
— Какая? Из близнецов?
Она разинула рот. Как могла Агнес так долго оставаться незамеченной в этом месте, которое считалось пристанищем духовной мудрости?