— Конечно, — сказал он серьезно. — Ты тоже.
Он удивил ее, заставив рассмеяться.
— Мы с Бет абсолютно разные. Как будто мы вообще не сестры.
Затем ее мысли вернулись к тому, что он подразумевал. Что она — некрасивая Агнес с квадратным подбородком — была прекрасна.
Глядя в его внимательные, ищущие глаза, она задавалась вопросом, что же он увидел такого, чего не увидела она.
Потом ее захлестнула печаль, мысли о Бет и доме. Она вытерла нос рукавом мышиного цвета.
— О, Дэнни, а что, если именно поэтому Бог позволил нам с Зиком сбежать? А вдруг я, в некотором роде, свидетель ужаса моего дома? Хранитель склепа?
Его лицо смягчилось. Агнес знала, что если потянется к нему, он прижмет ее к себе.
— Агнес. Бог ничего не допускал. Ты сбежала, потому что ты крепкая и сильная. Ты сбежала, потому что ты — это ты.
В его словах была правда. Бог разрешает то или запрещает это… так думал Ред-Крик. Бог, которого она ощущала в пространстве молитвы, был более сложным. В тысячу раз тоньше и запутаннее.
— Я не могу ясно мыслить. — Она прижала кончики пальцев к глазам. — Я никогда так не уставала.
— Теперь ты здесь. Ред-Крик остался позади.
Она судорожно сглотнула.
— Он никогда не будет позади.
— Нет, конечно, нет, — поспешно ответил он. — Я просто хотел сказать: не кори себя. Ты сделала очень многое.
Да, но это еще не все.
И хотя она не могла объяснить это даже самой себе, она чувствовала все большую уверенность в том, что Бог скоро откроет ей, что нужно делать.
Глядя на знающего, рассудительного Дэнни, она спрашивала себя, не сошла ли она с ума. Может, она слышит звуки там, где их нет?
Но она не стала задумываться слишком долго. Каковы бы ни были причины, по которым она оказалась рядом, пространство молитвы было самым реальным, что она когда-либо испытывала. Чтобы найти его, ей нужно было только закрыть глаза и погрузиться глубже.
Она знала, что Бог неизбежно потребует от нее что-то взамен. Разве не так всегда было в Библии? Иосифу тоже сны были навеяны не просто так, и Ноя не предупреждали о дожде только для того, чтобы предсказать погоду.
Дэнни уставился в окно, и это заставило ее внимательнее прислушаться к тому, что он сказал:
— Агнес, я хочу, чтобы ты знала: помочь тебе сбежать — это лучшее, что я сделал за всю свою проклятую жизнь. Я получил кучу «отлично» на куче глупых экзаменов. Но я никогда не гордился ничем так, как тем, что был рядом с тобой.
Его пристальный взгляд врезался в нее, отчего у Агнес перехватило дыхание.
— Ты это серьезно? — прошептала Агнес.
— Да. Нет ничего лучше апокалипсиса, чтобы выяснить, что действительно для тебя важно.
Она уставилась на то же самое место на окне, которое так очаровало Дэнни минуту назад.
— Для меня тоже много значило, что ты приехал в Ред-Крик, — призналась она. — Это изменило все. Но я никак не могла понять, почему ты так старался мне помочь. Это ведь было абсолютно безнадёжное дело?
— Агнес, пожалуйста, посмотри на меня.
Она так и сделала, слегка дрожа. Или вибрируя. Трудно было сказать наверняка.
— Я не верю в любовь с первого взгляда, — пробормотал он. — Но увидев тебя такой свирепой и решительной на кладбище, с косой самых длинных волос, которые я когда-либо видел… Я скажу тебе кое-что. Это заставило меня чертовски сильно влюбиться. — Он низко рассмеялся. — Честно говоря, это было все равно, что попасть под поезд.
У нее отвисла челюсть, в ней шевельнулись годы подавленных и раздавленных чувств.
«К черту Пророка, — подумала она. — Я умираю от желания поцеловать его».
Потом она вспомнила трагическую историю Сары и свои подозрения относительно собственной судьбы.
Она не могла его поцеловать. Не раньше, чем поймет, кем — или чем — она была на самом деле.
Дэнни первым прервал зрительный контакт и начал собирать старые бумаги, книги и документы.
— Тебе надо немного отдохнуть. Я все уберу.
Она слишком устала, чтобы спорить.
Однако, сделав несколько шагов, она оглянулась.
И быстро пересчитала веснушки на носу Дэнни.
Их было четырнадцать.
— 35-
АГНЕС
Ты будешь искать меня и найдёшь, когда будешь искать всем сердцем.