Она вызывающе вздернула подбородок.
— Прощаюсь.
— Ты так привязана к этому зараженному месту? — Он огляделся, принюхиваясь. — Здесь воняет.
— Я чувствую только запах ветра и воздуха.
— Тебе повезло. — Он замолчал, пристально глядя на нее. — Ты вооружена?
— Нет.
Он нахмурился.
— Ты заразишься. А то и чего похуже.
Она собиралась хранить каменное, полное достоинства молчание. Но вместо этого поймала себя на том, что умоляет:
— Капитан, не сжигайте Гнездо.
Он стоял по стойке смирно и настороженно оглядывался. Крест на его шее сверкнул в лучах солнца.
— Это грех против Бога, — дрожащим голосом произнесла Агнес. Она знала, что в каком-то смысле произносит свое первое пророчество. — Я думаю, однажды тебе придется раскаяться в этом.
— Согласно вашему вероучению, спасение человечества — это грех?
— Наши верования совпадают. По крайней мере, базово, где это имеет значение. — Она покраснела, услышав себя. — И сжигание Гнезд не спасет человечество. Люди в них живые, по-своему. Это что-то значит. Ты так не думаешь?
Капитан долго смотрел на нее из-за своих авиаторов.
С окраин города доносились крики — ликующие голоса его людей. Агнес почувствовала запах дыма. Она представила себе лицо правнучки Сары, тающее в пламени.
Агнес была всего лишь человеком. Ей хотелось кричать, гневаться, грозить кулаком Богу.
Но он был предельно ясен. Если она провалит предстоящее испытание, то потеряет пространство молитвы и защиту его заботы… ее и Зика единственную реальную защиту от Извне. Поэтому она глубоко вздохнула и решила начать мучительную работу по принятию тайны страдания… окаменевшей или мягкой плоти, все равно.
Она подумала об Иове: вот, он, кто может помешать ему? Кто скажет ему: что ты делаешь?
— Медсестра приняла решение, — наконец сказал капитан. — Но твой брат — всего лишь ребенок. Ты должна пойти со мной.
Агнес знала, что он думает, будто делает добро.
— Спасибо. Но с нами все будет в порядке.
Он многозначительно посмотрел на небо.
— Ты же знаешь, что надвигается буря. Не так ли?
Она кивнула.
— Здесь нет страховочной сетки, некому позвонить, если ты в затруднении. — Он подошел ближе. — Послушай, это противоречит правилам. Но если что-нибудь случится, ты можешь связаться со мной.
Он протянул небольшое черное устройство с дрожащей антенной. Рация, догадалась она.
Агнес не протянула руку в ответ.
— Мне не нужна помощь, капитан.
— Это тяжелый мир, Агнес, — хрипло сказал он. — Ты не боишься?
— А почему тебя это волнует? — беззлобно спросила Агнес.
Он потер заросшую щетиной челюсть.
— Знаешь, у меня была дочь.
Агнес вздрогнула.
— Она…
Его лицо исказила судорога.
— У каждого члена моего отряда есть рация. Эта — твоя.
Агнес нахмурилась, принимая ее.
— Я даже не знаю, как этим пользоваться.
Он накрыл ее руку своей.
— Нажми кнопку. Здесь.
Радио зашуршало от помех.
— В течение следующих трех дней мы будем собирать отставших. Если за это время что-то произойдет, нажми кнопку. Всё просто.
— Спасибо. — Агнес не знала, что еще сказать.
Капитан кивнул, повернулся и пошел дальше по тропинке. Он собирался встретиться со своим отрядом и уничтожить то, что осталось от Гила, как Бог уничтожил Гоморру.
Агнес сунула рацию на дно рюкзака. Был полдень, и небо уже потемнело от дыма.
Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на испытании.
Она знала, что не может позволить себе потерпеть неудачу.
Все собрались на ступеньках, припасы громоздились за спинами в здоровенных рюкзаках, подпертых металлическими шестами. Матильда представляла себе такую возможность — что они могут оказаться бездомными на краю света — и приготовила палатки и спальные мешки из непромокаемой ткани.
У Дэнни был рюкзак, который ждал Агнес. Она возьмет с собой свою долю еды и походных принадлежностей.
Агнес с гордостью отметила, что Зик сам вспомнил о своем холодильнике.
— Я пока сама его понесу, — сказала она брату. — Но ты все равно должен помнить о нём каждое утро. Мы не можем его потерять. Понимаешь?
Он кивнул, раздраженно жуя одну из зубочисток Макса.
— Агнес, ты готова идти? — спросила Матильда.
Она не была готова. Она не имела ни малейшего представления, зачем Богу понадобилось пускать их в путь, что он задумал, и сколько еще они потеряют до конца.
Но она ответила:
— Да.