«Но ты ведь не любишь меня, правда? — говорил Кори. — И никогда не любила».
Ее сердце отчаянно болело, и у нее не было времени. Она открыла рот, чтобы заговорить, не зная, какие слова произнесет, когда глубокий, неожиданный голос мужчины заставил ее вздрогнуть.
— Она открыта.
Мэттью Джеймсон.
Бет замерла.
Что делал ее муж за пределами бункера? И что это значило для ее брата и сестер?
— Скорее всего, ничего особенного, — сказал мистер Хирн.
Бет заколотило. Приближались патриархи, в том числе и ее муж. Сколько времени у нее есть, прежде чем ее найдут? Минутка? Меньше?
Она полагала, что Мэттью любил Кори так сильно, как только мог, но если бы он добился своего, то превратил бы своего сына в очередного монстра. Он не заслуживал того, чтобы увидеть его снова… даже когда тот умирал.
Она стиснула зубы и просунула руки под плечи Кори, таща его так же, как тащила из леса. Если сейчас кто-нибудь войдет, ее поймают. Ее единственным шансом было двигаться быстро.
— Такое ощущение, что здесь живут призраки, — сказал мистер Хирн.
— Да, — тяжело вздохнул Мэттью. — Так и есть.
Бет торопливо потащила Кори по проходу, направляясь к двери в подвал.
Снаружи донесся сокрушительный звук… кто-то сжал в кулаке алюминиевую банку. Она понятия не имела, как спустит Кори по лестнице в подвал.
— Мэттью. — Теперь голоса были внутри, эхом отдаваясь в стропилах. — Мне кажется, здесь кто-то жил. Видишь это?
Дерьмо. Черт, черт, черт.
Она оставила одеяла и припасы.
«Послушай, Боже, я не уверена, что ты мне очень нравишься, и уверена, что я не нравлюсь тебе. Но если эти патриархи не найдут нас, я обещаю пересмотреть все наши отношения».
Возможно, это была самая печальная молитва, которую кто-либо произносили за всю историю мира, и все же Бет черпала в ней какую-то силу. Ей удалось перекинуть руку Кори через плечо и перенести его вес на бедро, толкая и направляя вниз по лестнице, словно он шел сам. Ее руки были напряжены, и пот покрывал каждый дюйм обнаженной кожи, но у неё получалось.
У подножия лестницы все поплыло перед глазами.
Темнота. Это было похоже на спуск в бункер.
Звук шагов заставил Бет поднять глаза, резко натянув сухожилие на шее. Кори скользил все ниже. Скоро его вес станет слишком большим.
В любой момент Мэттью Джеймсон мог открыть дверь в подвал.
Кладовая для хранения вещей. Места было немного, но это был их единственный шанс.
Дверь наверху лестницы открылась с заикающимся скрипом.
Бет вместе с Кори бросилась внутрь.
Трудно было сказать, что было более ужасным… тесная, закрытая кладовая или звук, который издавал ее муж, разыскивая их.
«Какая напрасная трата сил на то, чтобы прятаться, — печально подумала Бет, — какая напрасная трата, потому что он, конечно же, собирался проверить кладовку».
Ожидала ли она чуда, или была просто глупа?
Ее руки искали лицо Кори. Она почувствовала его щеку, ее глаза напряглись в темноте. Он был холоден как лед.
Грохот в подвале.
— Черт возьми! — рявкнул мистер Джеймсон.
Пока он расхаживал по комнате, она поняла, что у нее есть одно преимущество. Как и любой другой мужчина в Ред-Крике, он никогда раньше не бывал в подвальной кухне. Но Бет провела здесь много часов, выпекая крестильное печенье и поминальные пироги под строгим руководством миссис Кинг. Кладовка была небольшой — не больше, чем шкаф, втиснутый между плитой и стеной, и он мог не заметить, что она там.
Действительно, мог.
Теперь он был достаточно близко, и она слышала его дыхание.
Ну почему он не может просто оставить ее в покое? Все, чего она хотела — это оплакать умирающего у неё на руках мальчика.
— Кори? — прошептал Мэттью, и Бет напряглась. — Кори, если ты здесь, я не сержусь. Я хочу, чтобы ты это знал. — Его дыхание было всё ближе. И его голос, такой нежный, какого она никогда не слышала.
— Если ты здесь, пожалуйста, ответь. — Его голос дрогнул. Неужели он… рыдал? — Может быть, мы поступили неправильно, чем-то прогневили Бога. Я не знаю. Но верующие очень больны. Красные и твердые, как демоны. У меня не было другого выбора, кроме как бежать. Я хочу, чтобы ты это знал.
Бет затаила дыхание, у нее перехватило горло. В глубине души она знала, что бункер — это смертный приговор. И все же, услышав эти слова вслух, она потеряла надежду, о которой и не подозревала. Она прикрыла рот рукой, упершись локтем в грудь бедного Кори.
«Моя семья». Она прикусила губу, чтобы удержаться от рыданий, пока не почувствовала вкус крови.