- Если хотите, чтобы вашего брата не растащили на закуску волки, и он получил достойное погребение, нужно научиться просить!
Агнесс поспешно рухнула на колени.
- Этого мало! Вы готовы были пожертвовать жизнью фройляйн Луизы, но неужели даже вечный покой и спасение души юного Густава не стоят вашей гордыни?
Она устала, невероятно и страшно устала, к тому же потеряла цель в жизни. Единственное, что осталось у полностью обездоленной девушки - мёртвое тело горячо любимого младшего брата.
- Я сделаю всё, что вы хотите, - безразлично опустила голову Агнесс, - если позволите мне похоронить брата как последнего владельца Крайца в фамильном склепе и с подобающими почестями!
- Однако, фройляйн, - после недолгого раздумья заметил хмурый граф, - вы умеете торговаться! Моё сердце становится мягче воска, когда дело касается просьб хорошеньких девушек.
Гроб с телом юного Густава был выставлен на высоком постаменте в окружении щедро предоставленных графом свечей. Брат Ансельм читал заупокойные молитвы, а Агнесс и Луиза стояли на молитве у траурного одра.
Женщины смутно сознавали, что за стенами часовни происходят какие-то события: иногда до них доносились непонятные звуки, грохот, крики, но они обе сознательно отключили сознание от мирских событий, полностью погрузившись в молитвы.
Вечером им приносили немудреную еду, и женщины вновь продолжали свое бдение у гроба, окончательно отупев от усталости и горя. Думала ли Агнесс о том, что будет с ней, когда тело брата будет предано земле? Нет! Она боялась оскорбить память покойного столь черными мыслями.
Воздух в здании был спёртым: чад от множества свечей смешивался с приторно-сладковатым запахом разлагающегося тела. Однако дамы фон Крайц это заметили в тот момент, когда двери часовни распахнулись на всю ширь, и их молитвенное уединение бесцеремонно нарушили чужаки.
Во главе своих людей стоял, разглядывая скромное убранство часовни, сам граф.
- Ваше время вышло, фройляйн Агнесс, - громко заявил он, - мессиру Густаву пора присоединиться к своим предкам.
Обессилившая девушка покорно наблюдала, как забивают гроб и, подняв плиты пола, опускают тело брата в черноту семейного склепа. Последний фон Крайц успокоился рядом со своими дедами, отцом и братьями.
Чуть покачиваясь от невыносимой усталости, она вышла на ступеньки паперти. Прищурившись от яркого света, судорожно вдохнула свежий воздух и потеряла сознание.
ВАЦБУРГ.
Агнесс не помнила, что с ней происходило после похорон брата: измученный болью разум плохо реагировал на происходящее вокруг. Её вроде бы будили, тормошили, но она, едва открыв глаза, вновь уходила в мир тяжелых сновидений.
Способность воспринимать окружающий мир вернулась к ней только на третий день, и то только потому, что девушку неожиданно сильно тряхнуло.
- О... - застонала она, распахивая ресницы.
Над племянницей склонилась встревоженная Луиза.
- Слава тебе, Пресвятая дева, наконец-то пришла в себя! Разве можно столько спать?
- Где я? - Агнесс удивленно уставилась на грязное колыхающееся полотно перед глазами.
- В повозке, - тяжело вздохнула родственница. - Граф приказал нам следовать в его город - Вацбург.
- А Крайц?
Тетка замялась.
- Теперь там гарнизон графа! Но зато нам оставили сундук с нашими платьями! - оживленно добавила она, твердо уверенная, что столь приятное известие повысит настроение племяннице, потерявшей ленное владение и почти всех родственников.
Агнесс даже пожалела, что пришла в себя. Она по своему любила Луизу, но старая дева иногда доводила племянницу до головной боли. Вот и сейчас! Радуется каким-то тряпкам, когда они обе лишились дома, вассалов, будущего!
- У графа в Вацбурге роскошный двор, - между тем, оживленно вещала старая дева, - празднества, рыцарские турниры, состязания трубадуров! Хорошо, что хоть будет в чем показаться в изысканном обществе!
- Какие праздники, тетя? Мы похоронили всех родственников!
- Но сами-то, слава Всевышнему, живы! А что Бог дал, то и взял!
- О, Пресвятая Дева, дай мне терпения! Мы не гостьи графа, а его пленницы!
Но тетка отнеслась к такому напоминанию с обескуражившей девушку беспечностью.
- Я, - таинственно прошептала она, опасливо покосившись на возницу, - ещё в Крайце слышала, как граф разговаривал с мессиром Зигфридом. Фон Геттенберг решил взять тебя под опеку и уже отправил гонца к герцогу Баварскому.
Агнесс устало хмыкнула.
- И что это изменит в нашей судьбе?!
Луиза только снисходительно взглянула на недогадливую девчонку.
- Ох, дорогая, я поражаюсь твоей глупости. Конечно, изменит! Ты будешь принята при дворе графини и воспользуешься всеми привилегиями благородных девиц. И кто знает, может, найдется благородный рыцарь, который польстится на твою красоту...
У Агнесс не было желания и дальше слушать эти дурацкие измышления: она отвернулась от болтливой родственницы и вновь заснула.
Луиза фанатично преклонялась идеалам рыцарства. Ни разу не покидавшая Крайца старая дева была прекрасно осведомлена о событиях, происходящих при дворах высочайших особ.
В их замке всегда находили горячий приём паломники, клирики и монахи, странствующие певцы и сказители. Эти люди за миску похлебки охотно насыщали уши любопытной девы Крайц всяческими сплетнями о сильных мира сего и весьма далёкими от реальности историями.
Если бы у барона фон Крайца было побольше твердости, он давно положил конец фанабериям Луизы, выдав её замуж за подходящего человека, но тот любил и жалел сестру, охотно прощая ей все чудачества.
И вот теперь мечты старой девы сбывались. Она отправлялась в место, где жили герои её романтичных грез: отважные рыцари-кавалеры и прекрасные дамы. Наконец-то, она увидит рыцарское ристалище и услышит настоящих минезингеров, а не бродячих, всегда простуженных фигляров. И если из-за возможности попасть в это райское место пришлось пройти через ад разгромленного замка, то за всё в этом мире надо платить.
Однако упрямая племянница не желала обсуждать столь блестящие перспективы, угрюмо пялясь в стенку повозки. Тетка настолько ей надоела, что когда Зигфрид предложил пленнице проехаться верхом, она охотно согласилась.
- Граф с рыцарями опередили нас? - сухо поинтересовалась Агнесс, угрюмо оглядев череду повозок с награбленным добром.
Мычали коровы, блеяли перегоняемые отары овец, в клетках везли уток и гусей, мешки с зерном, и она даже узрела резную спинку привязанного к телеге отцовского стула.
- Нет,- качнул головой в рогатом шлеме наследник фон Геттенберга, - граф уже давно дома. Отец терпеть не может тащиться с обозами; он и в Крайце-то задержался только из-за вас! А когда понял, что вы не сможете его сопровождать, решил заняться другими делами.
Облегчение свалилось на Агнесс как внезапно подаренный праздник. Даже недолгое отсутствие графа воспринималось ей Божьим благоволением.
Девушка и молодой мужчина неторопливо ехали во главе обоза и разговаривали:
- Геттенберги получили в управление свои земли ещё при императоре Людовике Немецком, но наши дела были отнюдь не блестящими, когда графская корона оказалась на голове моего отца. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы вернуть былой блеск нашему роду! Он в пять раз увеличил владения, обогатил казну... - тут молодой человек сделал многозначительную паузу, а потом уверенно добавил: - Граф Пауль - великий человек!
- А какая у вас семья? - славословия врагу были неприятны Агнесс, и она перевела разговор на другую тему.
- О, - весело рассмеялся собеседник, - нас много! Отец был женат четыре раза. Моя последняя мачеха - дама Берта из герцогского дома Церингенов лишь немного старше вас, и сейчас готовит для нашей семьи очередное прибавление. К тому же у меня четверо братьев и три сестры: правда, дома осталась лишь самая младшая, остальные замужем!