– Я понятия об этом не имел! – восклицает Рене взволнованно.
– О да, королева Иоланда просила меня подготовить ее к встрече с императором должным образом. Можете себе представить, с каким удовольствием и энтузиазмом ваша благородная матушка и я подбирали для нее золотую парчу и горностаевые меха. Она выглядела бы императрицей до кончиков ногтей! Потом ваша матушка написала мне, что послы были очень впечатлены. Но получилось так, что наш король Карл счел, что его собственная дочь может быть более подходящей кандидатурой для Франции.
Рене смотрит на купца безучастно, а потом понимает, что у его матери не было оснований говорить ему об этом и беспокоить его, слишком все было зыбко в тот момент. Она слишком хорошо его знала.
– Когда же леди Маргарита вернулась с королевой Изабеллой и ее свитой в Лотарингию, ваша августейшая матушка написала мне с просьбой собрать гардероб для демуазель Агнессы Сорель, которая оставалась с ней, ибо имеющийся у нее в наличии гардероб подходил скорее для более теплого климата Неаполя, нежели чем для здешних широт. Поверьте, монсеньор, для меня было огромной честью вернуться год назад в Сомюр и снова встретиться с королевой Иоландой. Она часто расспрашивала меня о деталях моих поездок к вам в Неаполь – как она любила слушать о вашей жизни там! И для меня было несказанным удовольствием составить гардероб для столь очаровательной и прекрасной демуазель, каковой является леди Агнесса, с которой я имел честь познакомиться в Неаполе. И ведь именно ей королева Изабелла поручила заботиться о том гепарде, которого я для нее привез!
– Мой дорогой Жак, вы всегда были любимцем всех женщин при дворе в Италии, это я слышал часто. – Агнесса видит, как при этих словах Рене одаривает купца мимолетной улыбкой – первой с тех пор, как он приехал домой. Да, Жак Кер действительно всегда был любим – благодаря его историям и его превосходным товарам, перед которыми королева Изабелла не могла устоять.
– Позволю себе заметить, сир, что я наблюдал за леди Агнессой несколько лет во время моих частых визитов в Неаполь; больше того – я видел, как расцветала в ее компании ваша уважаемая матушка…
Жак не знает, что она может его слышать, а Агнесса заливается румянцем. Он замолкает, Рене берет его под руку и отводит в сторону от толпы, оставив Агнессу пылать от этого комплимента. Но она все равно слышит голос Рене, который говорит слишком громко:
– Жак, мой дорогой друг… скажите мне правду – существует ли хоть малейший шанс на то, что я смогу вернуть себе мое прекрасное итальянское королевство, мой райский сад?
Жак Кер делает паузу и задумывается, прежде чем ответить. Точно так же он делал во время своих частых визитов в Неаполь.
– Сир, как вам известно, ваш враг и кузен Альфонсо Арагонский пользуется поддержкой папы римского, казна которого неисчерпаема. К сожалению, этого нельзя сказать ни о вашей матушке, ни о папах в Авиньоне, которые зависят от короля Франции и обязаны ему хлебом насущным. В течение многих лет по просьбе вашей матери я продавал все что мог. От наследства вашего отца почти ничего не осталось, за исключением ваших ветшающих замков и владений в Провансе и Анжу. Ваши земли в Мэне и Гиени захвачены врагом. Очень много золота было потрачено, а также пущены в ход великолепные драгоценности, которые оставили вам ваш отец и другие предки. – Глядя на лицо Рене, исказившееся от горя и вины, Жак Кер добавляет с оптимизмом и уверенностью: – И все же, сир, не забывайте, что ваши соляные копи в Провансе по-прежнему самый крупный экспортер в Марселе, а торговые суда, в том числе мои, неплохо платят вам за стоянку в вашем порту. И потом – есть ведь доход от ваших имений в Провансе и Анжу. Поверьте, еще совсем не все потеряно.
– Дорогой мой Жак, вы всегда умеете утешить, но, увы, моей прекрасной мечте о том, чтобы жить в Неаполе с моей восхитительной женой, не суждено сбыться – она испарилась. Мы никогда не вернемся туда, – и Рене протяжно и жалобно вздыхает. – У нас больше нет денег, которые необходимы, чтобы противостоять Альфонсо, и я понимаю, что король нам не поможет – даже если бы и мог: у него хватает сложностей на границах с Англией. Брак моей матери – единственной живой наследницы короля Арагонского – с отцом, Людовиком II Анжуйским, был устроен их родителями ради одной-единственной великой цели – и закончилось все войной между двумя королевскими Домами. И в результате не осталось ничего: прошлая жизнь, наш рай и наше будущее – все пропало.