4.073. Вы знаете, что на высоте 11 000 футов астральное тело приобретает особое качество. Также каждая высота имеет значение для каждого тела. Вы могли заметить, что на высоте 7 000 футов человек может уменьшить количество пищи, и эта потребность уменьшается постепенно и к 16 000 футов дает уже ощутительную разницу. После 9000 не советую употребление вина, кофе, перца и других пряностей. После 17 000 футов даже крепкий чай нежелателен. С уменьшением потребности еды уменьшается надобность сна, можно считать не более шести часов, а на 20 000 достаточно не более четырех. Таким образом, понятно, что на больших высотах можно почти не спать, и вопрос пищи приобретет иное исчисление.
Невозможно принимать указанный вам валериан с пряностями. Конечно, на высотах вредно оставить количество пищи, нужное для низин. Горы знаменательны как начало, выводящее из низших земных условий. На высотах можно ощущать выход из обычных требований земли. Конечно, если даже для астрала высота 11 000 футов имеет значение, то для земных тел каждая тысяча возносит в особенные условия. Было бы непоправимой ошибкой пытаться искусственно сводить горные условия к земным привычкам. Запомните и приложите.
4.074. Каждая оболочка есть исказитель действительности. Можно напрягать всю зоркость, чтоб достигнуть меньшей степени ложного представления. Каждая зримость, каждая рефлекторность, каждая мысль проливают свою мнимую окраску.
4.075. Мы готовы ко всякому духовному кровосмешению. Люди легко нагромождают элементы несоединимых стихий. Они сочетают отца-огонь с водою-дочерью и землю-матерь с воздухом-сыном. Если поколение будет испепелено, то им будет мало беды, они возложат ответственность на «Отца Небесного».
Невозможно привыкнуть к легкомыслию людских построений. Только духовное сознание подскажет, где несоединимые элементы. Люди не только по излучению, но и по основе стихий различаются. Основа остается незыблемой. Именно, по стихиям лучшие сочетания.
4.076. Поспешим, поспешим к понятию Учителя. Окружим его стеною преданности, и тем окружимся крепостью. После скитаний поймете: где удача – там Учитель; где поражение – там предательство. Там, где поражение, там мы ухитрились изогнуть, и сорвать, и истребить начертание целесообразности. В поражении мы отвратились от опытной стрелы помощи. Можем ли утверждать, что в час опасности мы произнесем Имя Учителя? Можем ли свидетельствовать об Имени Учителя? Можем ли найти высшую радость признательности Учителю? Или иногда помыслим, отчего Учение мало приспособлено к привычкам нашим? Отчего бездействие наше потревожено Учением? Отчего разбужено самооправдание сна?
Признательность и преданность в Общине Нашей цветут радостно. Если бы Наш провод принес известие, что сотрудник пожертвовал чем-то во имя Учения, это заставило бы Нас лишиться его сотрудничества. Наши сотрудники могут вмещать и давать.
Когда будете передавать Наше Учение, не кричите на площадях, но улыбнитесь приходящим. Пришедший осознает Учителя, но уловленный будет грызть цепи. Мы же ждем радости и принимаем лишь прекрасный цветок преданности. Поспешим осознать Учителя!
Утверждайте удачу, утверждайте радость, утверждайте понимание движения, оставьте мысли старого мира. Не устану твердить.
4.077. Знайте, что сочлены и сотрудники Международного Правительства должны повиноваться Указам. В последний раз обернемся на М., на историческое событие Ультиматума Нашего.
Эта вековая традиция предупреждения человечества производится с полным благожеланием, в этом основное условие, иначе роль посла не будет искренна и убедительна. Сен-Жермен говорил с Людовиком доброжелательно, так же М. обращался к Виктории. А Л.М. передал Наш Указ справедливо. Хвалю всех, кто поддержал Нашего посла однородными мыслями. Не отброшу явленного сотрудника за поддержание общих помыслов. При всех ошибках он сохранил дисциплину желания.