Два социальных мира в их трагической несовместимости встают в стихотворении «Я привыкну», написанном от имени восьмилетней девочки, родители которой, греки по национальности, переехали из Казахстана в Афины. Об истории девочки, случайной встрече с ней и ее матерью Барто говорит в предваряющем стихотворение небольшом очерке. Невыразимо грустен этот рассказ о том, как взрослые порой непоправимо ломают судьбы собственных детей. Восьмилетняя девочка, родившаяся и выросшая у подножия гор Алатау, русская по родному языку, советская по воспитанию, по всему складу личности, должна сменить все, что составляет ее «я», ее уже сложившееся существо: родину, язык, друзей, привычки, склад души,— только потому, что по метрике она значится гречанкой и еще потому, что так захотела гречанка-бабушка, а папа и мама ей подчинились.
Спору нет, Греция — замечательная страна, Афины — красивый город. И мама маленькой героини, и она сама пытаются убедить себя, будто ностальгия по Казахстану — явление преходящее; мол, пройдет немного времени, и они привыкнут к новой обстановке, новому образу жизни. «Скучать по Казахстану не буду. Перестану» — в этих словах, проходящих через все стихотворение, есть что-то от ворожбы. Перед глазами девочки шумный европейский город, исторические развалины Парфенона, рядом — греческая подружка, которой при желании уже можно сказать несколько слов: ведь новый для нее язык героиня стихотворения учит едва ли не целыми днями. Но слова не сходят с языка, потому что перед мысленным взором неотступно стоит другая картина: казахстанские горы, школа, октябрятский отряд, другая подружка, настоящая. И сколько ни заклинает себя героиня не скучать по родине, втайне она мечтает о том, что... сломает ногу. А так как «нужно денег много, чтоб в Греции лечиться», то она и скажет маме:
Пронзительные эти строчки острой болью отдаются в сердце читателя. И с пронзительной ясностью постигает он истину: как ни велик, как ни прекрасен мир, у каждого из миллиардов населяющих его людей есть своя земля, родина, свой дом — и это самое дорогое, что важно сберечь и нельзя потерять.
У книжки «Переводы с детского» есть важная особенность. Иллюстрации к ней сделали сами ребята — ученики детской художественной школы Краснопресненского района Москвы и учащиеся московской средней художественной школы при институте имени Сурикова. Читая стихи «невеликих поэтов» и рассматривая рисунки «невеликих художников», еще раз убеждаешься, как интернационален по своей сути, по своим изначальным истокам мир детства. Как много общего у ребят всей земли и как хорошо они понимают друг друга. И в то же время видишь, как мир этот отражает реальную социальную действительность с противостоянием разных общественных систем, с национальными и географическими различиями и особенностями.
В рисунках советских детей к стихам их зарубежных сверстников проявилось стремление познать, понять, полюбить жизнь другого народа как свою собственную. Эта черта формируется в советском человеке всем жизненным укладом развитого социалистического общества, дружной семьи братских народов. Она лежит в основе пролетарского интернационализма и советского патриотизма. Книга «Переводы с детского» развивает и закрепляет интернациональные чувства юных читателей. Но она в равной мере обращена и к взрослым, ответственным за счастье сегодняшних детей и, значит, за грядущий день планеты.
Пример общественной и литературной деятельности Агнии Барто, отразившийся в «Записках детского поэта» и «Переводах с детского», говорит о том, что нет и не может быть в нашем мире ничего, что бы так или иначе не касалось детей и было бы, таким образом, чуждо детскому писателю. Но пример этот говорит также и о другом. О том, что не должно быть на нашей планете человека, которого самым прямым образом не касалось бы происходящее в мире детства.
ПРИШЕДШИМ ИЗ ДВУХТЫСЯЧНОГО ГОДА
Сегодняшние дети — это взрослые двадцать первого века, его полноправные хозяева. В точном смысле слова они — люди будущего, пришельцы из двухтысячного года. Они похожи на нас в той мере, в какой их детство повторяет наше. И они другие, потому что родились и растут в другое время. Дети всегда, во все времена отличались от отцов — иначе бы человечество топталось на месте. Но в наше время ускоренного исторического движения эти отличия существеннее и заметнее. Сегодня в Советской стране впервые формируется поколение, явившееся на свет в условиях развитого социализма. Это факт эпохального значения.