Боль в груди полоснула, заставляя сделать жадный глоток воздуха. Всего пару минут длился близкий леденящий страх, но на это время Лита забыла как дышать. Неужели её пропустили, не нашли? Сколько она там просидела, девочка даже не знала. Казалось, что время остановилось, что этот кошмар никогда не кончится. В паническом оцепенении девочка не замечала боли в затекающих суставах, судорог, что сводили напрягаемые без устали мышцы. "Нет, нет, нет.. " стучало вместо сердца в её мозгу. А солнечные щели продолжали лениво скользить по её коже, повторяя путь за солнцем.
Лита очнулась от запаха гари. Где-то начинался пожар. Новая опасность разбудила сознание девочки и она услышала тишину. Сколько уже это длилось? Как давно ушли? Лита не могла сказать, она потерялась во времени, но ощущала прохладу вечера. Казалось все затихло, все ушли, но выбраться из укрытия девочка не решалась, и долго еще вздрагивала от малейшего звука за стеной. Вот стемнело, тишина стояла мертвой. Почему не вернулся отец? Набравшись храбрости, Лита все-таки выбралась из своего угла, спустилась, и в первую очередь присела в уголок, долго терпела, а так хотелось в туалет. Еще хотелось пить и замерзла очень, лето еще не разгорелось.
Во дворе, по-прежнему, все спокойно. Крадучись, Лита добралась до избы - у крыльца наткнулась на чье-то тело. Остановилась. Отец? Чужак? Что ей делать теперь? Бежать? ....бежать... Вот так, босиком? И далеко она убежит? Сердце снова набирало обороты, готовясь к забегу, если придется, разгоняя кровь и стылый ужас по жилам. Вместе с тем пришло некоторое оцепенение чувств. ...надо собраться... Как околдованная, Лита медленно, осторожно ступая, почти не слышно, зашла в осиротевший дом. Накинула старую телогрейку. Замерзшие ноги напомнили о себе, все таки босиком выскочила. Днем, когда солнце припекало, казалось теплее чем есть на самом деле. ...нужна обувь... Лита нашла вязаные носки и отцовы старые сапоги, с носками не так болтаться будут, а ногам нужна защита и от холода и от слякоти. ...холодно. Надо укрыться...Замерла на миг перед запретным сундуком с дорогими ее семье вещами. Там хранились праздничные платья, что передавались от матери дочерям, и немногие простенькие, но все таки свои, украшения. Сейчас сундук стоял распахнутым, а содержимое валялось разворошенной бесформенной кучей рядом. Тряпье пришлых не интересовало. На ощупь искала мамкину шаль. Она теплая, и такая мягкая.... Накинула, подвязала на шее. Все? Уходить? Взгляд зацепился на белеющую печь. В ней нетронутыми остались горшки. ...еда...Сунула за пазуху хлеб, в полотенце завернула найденную вареную картошку и отправила туда же. Попила воды из котла. Взять с собой воду было не в чем, не в кувшине же ее тащить, может встретит ручей какой... Постояла еще минуту, оглядывая в неровном лунном свете родные стены в последний раз. Понимала, что оставаться нельзя. Боялась, что вернуться чужаки, перепроверят, ещё поищут. И найдут.
...НЕТ!
Бежать надо!!Сердце вновь заполошно стучало, сделалось жарко. Ноги рвались в бег, но Лита заставляла себя не торопиться, не шуметь. Замирая, прислушивалась: даже собак не слышно. Перерезали всех? Скот тоже увели... вот уж действительно мертвая тишина. Лита тенью скользила вдоль заборов прочь из деревни, благо, жили они с краю, да и лес был недалече. Сперва пошла по тропинке, что вела на покосы. В сторону гор виднелось зарево пожара - горела теткина деревня, куда ушла мать с сестрой - значит и там плохо. Туда нельзя. И Лита снова шла. Она ничего больше не чувствовала, почти не думала. Даже себе не удивлялась - в голове было так чисто и ясно, словно и не было днем ничего.
К рассвету ближе свернула с тропки в густоту леса и в темноте кустов, у поваленного ствола, остановилась передохнуть. Тело колотило крупная дрожь от пережитого, руки затряслись, дыхание стало рваным. Перед глазами вставали редкие кадры увиденного по пути из деревни - тела убитых соседей, вспоминалось убийство мальчишки Вани, взревело беспокойство о родных - мама, отец, сестра. И вот истерика прорвала плотину её шока, пережитый страх хлынул водопадом слез. Лита ревела, выла как раненый зверь, как никогда в своей жизни. В ту минуту она не помнила об опасности, не приглушала свои рыдания рукавом. Но все имеет предел. Истерика по не многу отступала. Уже светло. ...надо идти... Девочка уговаривала себя успокоиться и идти дальше. Вот сейчас, еще чуть-чуть и она встанет. Лита вытирала слезы, унимая последние всхлипы.