Руслан Сергеевич Иринархов Агония 1941 Кровавые дороги отступления
Часть первая Несбывшиеся надежды
Потерпев сокрушительное поражение в приграничном сражении, войска Западного фронта оставили Гродно, Белосток, Брест, Слоним, Барановичи, Лиду, Молодечно, Минск, Бобруйск и уже разрозненными дивизиями и частями продолжали оказывать сопротивление стремительно продвигавшемуся на восток врагу. Несмотря на стойкость в бою некоторых соединений и частей прежнего Западного фронта, героизм его отдельных воинов, войска прикрытия так и не смогли, по разным причинам, выполнить поставленную перед ними задачу, пропустив врага в глубь Белоруссии.
Такое же тяжелое положение было и на других участках советско-германского фронта, где враг достиг значительных успехов, разгромив в первых боях дивизии прикрытия войск РККА, в том числе авиационные и автобронетанковые соединения.
Как же получилось, что войска прикрытия Красной Армии оказались в таком положении? Недостаток сил на границе? Его не было, приграничные войска западных округов превосходили противника по количеству артиллерии, танков и авиации, имея почти равное количество стрелковых соединений. Но огромные возможности, которыми располагала перед началом Великой Отечественной войны Красная Армия, по ряду причин так и не были использованы в полной мере для успешного отражения врага и выполнения возложенных на нее задач. Военное руководство страны явно переоценило боевые возможности своих дивизий. Выступая на январском 1941 года совещании руководящего состава армии, генерал Мерецков отмечал: «При разработке устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской армии и что во встречном бою она, безусловно, разобьет немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трех дивизий противника»[1].
Вот и была заложена в планы прикрытия западной границы эта неправильная оценка боевых возможностей наших соединений. Получилось все в точности до наоборот. Да, по количеству имевшегося вооружения и боевой техники советские дивизии превосходили германские, но по другим характеристикам — по руководству и организации боевых действий, уровню подготовки штабов, командиров и солдат, боевому опыту — они значительно уступали противнику. Не только численное количество личного состава и боевой техники решает исход битвы, на первое место выдвигается уровень подготовки соединений, частей и подразделений, умение каждого командира и солдата действовать в бою.
И это прекрасно понимал и Сталин, высказавший на одном из совещаний с военными пророческую мысль: «Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск»[2]. Именно этого так и не хватало нашим военачальникам, командирам и красноармейцам в начальный период войны.
Теперь второй стратегический просчет: дивизиям прикрытия, с запозданием поднятым по боевой тревоге, пришлось при выдвижении на заранее подготовленные оборонительные позиции вступать в бои с грамотно действовавшим противником, атаковавшим наши соединения и части с нескольких направлений, в основном ударами по их слабо обеспеченным стыкам. А затем противник поодиночке громил и выдвигавшиеся к фронту резервы западных фронтов.
Тогда возникает правомерный вопрос: почему кадровые, имевшие большое количество личного состава и вооружения приграничные советские дивизии не были к 22 июня 1941 года своевременно подняты по тревоге и выдвинуты к границе? Почему телеграмма о приведении войск в боевую готовность была отправлена из Москвы с таким запозданием, да и сам ее текст был туманным и не содержал никаких конкретных указаний приграничным округам, воинам которых через несколько часов предстояло сойтись в смертельной схватке с врагом?
Неужели огромное количество тревожнейших, прямо кричащих о войне донесений с западных границ не доходило до сведения высшего руководства страны и армии и никак не повлияло на их действия по предотвращению этого удара? Да не может этого быть!
На одном из проведенных в 1940 году совещаний генерал армии К. А. Мерецков (являвшийся в то время начальником Генерального штаба) отметил, что «…все разведданные докладываются куда следует, что правительство проводит внешние и внутренние военно-политические мероприятия для улучшения стратегических позиций и дальнейшего укрепления оборонной мощи страны, а все это требует времени. Единственная возможность выиграть время — делать вид, что мы всерьез относимся к советско-германскому пакту о ненападении… Главный (так в ту пору называли за глаза И. В. Сталина) дал указание тщательно следить за перегруппировкой и сосредоточением немецких войск, за перемещениями их командования и штабов в Восточной Пруссии, Финляндии и Румынии… Велено интенсивнее готовиться к проведению крупных общевойсковых учений в приграничных округах и быстрее завершить разработку плана оборонительного строительства»[3].