К будущей войне с фашистской Германией в Советском Союзе основательно готовились. В Москве и округах были неоднократно проведены сборы и командно-штабные учения с руководящим составом армий, на которых рассматривались вопросы подготовки к отражению возможной агрессии. Во многих внутренних округах под контролем представителей Генерального штаба состоялись учения на тему «Сосредоточение отдельной армии к государственной границе»[11], а в войсках учились осуществлять быструю погрузку боевой техники на железнодорожные платформы и разгрузку с них.
Прекрасно понимая, что противостоять сильным войскам вермахта будет нелегко, уже с апреля 1941 года из глубины страны на запад скрытно, не нарушая графика работы железных дорог, началась переброска стратегических резервов Красной Армии. К 22 июня в новых районах успели сосредоточиться 28 дивизий резервных армий[12] (я в своих ранних произведениях указывал цифру 17).
В мае — июне 1941 года в Генеральном штабе побывали многие (если не все) командующие и начальники штабов перебрасываемых на запад войсковых объединений, получив какие-то до сих пор неизвестные указания.
Довольно частыми «гостями» в кабинете у Сталина были нарком обороны и начальник Генерального штаба. Только в мае Тимошенко и Жуков посетили вождя народов 10, 12, 19 и 23-го числа. А 24 мая 1941 года в Кремле с участием Сталина состоялось секретное совещание с руководящим составом РККА, командующими войсками, ВВС и членами военных советов западных приграничных военных округов. Но о чем на нем шла речь, мы до сих пор не располагаем никакими материалами.
Еще больше посещений Сталина руководством армии (Тимошенко и Жуков) было отмечено в июне 1941 года: 3, 6, 7, 9, 11, 18-го. А 21 июня встреча руководства армии с руководителем страны состоялась дважды, продолжительностью 1 час 10 минут и 1 час 30 минут. Да и командующий ВВС генерал-лейтенант Жигарев удостоился отвечать на вопросы вождя 6, 9, 11, 17, 18 и 20 июня. Не слишком ли напряженный график для военных?
Большие мероприятия по повышению боевой готовности войск, в ожидании вероятного нападения противника, были проведены непосредственно и в приграничных военных округах. Так, в феврале 1941 года в Минске состоялись окружные сборы командующих армиями, командиров корпусов и дивизий. Штабами объединений и соединений были проведены учения с подчиненными им дивизиями и частями. В апреле — мае в 24-й стрелковой дивизии было проведено учение на тему «Наступление усиленного батальона с танками и артиллерией и прорыв обороны противника»[13]. А в июне на базе этой дивизии были проведены месячные сборы по переподготовке пехотинцев и специалистов других родов войск, призванных из запаса.
С командным составом приграничных войск изучались и проигрывались возможные варианты действий соединений и частей по выходу в предназначенные им районы прикрытия, их действия в бою (к сожалению, в основном только наступательные). С командирами были проведены рекогносцировки на местности предполагаемых боевых действий.
В западных военных округах, с целью повышения боевой готовности, было принято решение в стрелковых, кавалерийских и артиллерийских частях носимый запас винтовочных патронов хранить в специальных ящиках под охраной суточного наряда, ½ боекомплекта снарядов хранить в опечатанных передках и зарядных ящиках в артиллерийских парках. Гранаты, инженерное, военно-химическое и имущество связи были уложены в ящики и расставлены в особом порядке для каждого подразделения. Носимый запас продовольствия (концентраты) и личное имущество воинов хранились в подразделениях, подготовленные для укладки в вещевые мешки.
На высоком уровне готовились в округе и к борьбе с возможными воздушными десантами врага. В конце мая 1941 года ЦК КП(б) Белоруссии принял решение «Об организации на территории Белоруссии постоянных групп и отрядов по уничтожению авиадесантов противника». Еще в предвоенные годы на территории республики были заложены и тайные базы с оружием и продовольствием для будущих партизанских отрядов, но затем, по какому-то недоразумению, они были ликвидированы.
Но все это делалось очень осторожно, чтобы не дать правительству Германии ни малейшего повода для преждевременного развязывания войны против Советского Союза, выиграть еще какое-то время для полного завершения мероприятий по реорганизации и перевооружению своих войск.
Каждый прожитый страной мирный день, каждый час работал в пользу СССР. Поэтому руководством страны и армии и вводились различные ограничения на боевую деятельность приграничных войск, чтобы оттянуть, насколько возможно дальше, время нападения Германии. «Общая направленность работы была таковой: не делать непосредственно в приграничной зоне ничего, что могло бы спровоцировать фашистов или как-то ускорить их выступление против нас; осуществлять мероприятия, необходимые для укрепления обороноспособности страны, но не поддающиеся учету со стороны немецкой разведки», — вспоминал позднее Маршал Советского Союза К. А. Мерецков[14].