От его добродушного приветствия узел, о котором я и не подозревала, в моем желудке немного ослабевает.
Наверное, я все время думаю о том, как здешние люди будут относиться ко мне. Без сомнения, все они знают о моем вождении в нетрезвом виде и реабилитации.
Мой отец не стал бы об этом говорить. Мой отец — человек немногословный.
Но дочь тренера «Гигантов», обвиненная в вождении в нетрезвом виде — это мечта журналиста.
С тех пор как это случилось, кроме людей в реабилитационном центре, которые почти все были такими же, как я, нормальные люди, в целом отвратительно относятся к моему поведению, и некоторые не боятся сообщить мне об этом. Не волнуйтесь, я сама себе противна. Я могла убить кого-нибудь той ночью.
Именно об этом я напоминаю себе, когда желание выпить становится слишком сильным.
Просто тяжело, когда люди смотрят на тебя как на кусок дерьма, напоминая тебе о том, что ты уже себя таковой считаешь. И я боялась, что здесь будет то же самое. Поэтому приятно, что первый встречный смотрит на меня только с улыбкой в глазах.
Я улыбаюсь ему в ответ.
— Я Патрик, — говорит он мне.
— Приятно познакомиться, — отвечаю я.
Он возвращает мне мой пропуск.
— Если вам что-нибудь понадобится, например, зонтик, — он усмехается, — Я здесь для вас.
— Спасибо, — говорю я ему и говорю серьезно. Его доброта оценена по достоинству. — Мой папа уже здесь? — спрашиваю его.
— Нет, — отвечает Патрик. — Обычно он приходит около девяти.
Я смотрю на часы на стене позади него. Восемь тридцать.
У меня есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и вытереться до прихода отца.
Я хочу выглядеть презентабельно.
Не то чтобы попадание под дождь было моей виной. Но папа все время уговаривал меня вернуться домой. Он живет всего в десяти минутах езды отсюда, так что, смогла бы добираться на работу с ним. А то, что я попала под такой дождь, только укрепит его доводы о том, что я должна вернуться домой.
Знаю, он хочет, чтобы я была подальше от соблазна алкоголя и всех баров в городе.
Но мне нравится жить в Нью-Йорке, быть так близко к художественным галереям и культуре, и мне нравится моя квартира. Она крошечная, но она моя.
И если хочу оставаться трезвой, мне нужно привыкнуть к тому, что я нахожусь рядом с алкоголем.
Мой спонсор, Люк, говорит, что прятаться от алкоголя может иметь пагубные последствия. Я думаю, он прав. Мне нужно привыкнуть к тому, что он рядом, но что это то, чего я больше не делаю.
Не то, чтобы я активно ходила в бары или заглядывала в алкогольный отдел в супермаркете, но я стараюсь напоминать себе, что это есть, и это часть жизни. Просто больше не часть моей.
— Ну, мне лучше зайти внутрь и просушиться, — говорю я ему, отступая назад.
Дождь немного ослаб. Естественно, ведь я уже почти внутри.
Дурацкая погода.
— Хорошего первого дня, — говорит он мне.
Я снова благодарю его, а затем быстро иду к входу в здание.
Открыв дверь, я вхожу внутрь, капая водой на кафельный пол.
На ресепшене никого нет. Проклятье. Я понятия не имею, где что находится. Я здесь впервые. Возможно, мой отец здесь работает, но до сегодняшнего дня у меня никогда не было причин приходить сюда.
Я надеялась, что найдется кто-нибудь, предпочтительно женщина, которая сможет указать мне, по крайней мере, где найти сушилку для рук.
Я оглядываюсь вокруг в поисках признаков туалета, но ничего нет. Я направляюсь прямо через вестибюль.
Мои каблуки щелкают по кафельному полу, отдаваясь громким эхом. У меня возникает желание снять мокрые туфли, но я не хочу ходить босиком.
Я прохожу мимо лестницы и спускаюсь в коридор. Я вижу знак, который показывает, что туалеты находятся слева.
Бинго.
Хотя я не знаю, что, черт возьми, собираюсь делать, потому что сушилка для рук никак не может высушить мою одежду, но это лучше, чем ничего.
Я нахожу туалет, который пуст, и — черт! Чертово дерьмо! Никакой сушилки для рук. Только бумажные полотенца.
Когда я поворачиваюсь, я вижу себя в зеркале.
Господи всемогущий.
Я выгляжу ужасно. Мой макияж практически смылся. Спасибо Господу за водостойкую тушь, потому что это единственное, что осталось на моем лице нетронутым.
Мои каштановые волосы — мокрые, слипшиеся.
Моя белая рубашка прилипла к телу, и сквозь нее виден мой кружевной бюстгальтер.
Мои щеки вспыхивают от смущения, когда я понимаю, что Патрик видел мой лифчик через рубашку.