— Ух ты. Спасибо. Я так счастлива, — бросается на меня Ри от радости и садится на коленки. Я чувствую ее тепло, но мое тело не реагирует.
— А о чем ты хотела поговорить? — напоминаю о разговоре до, и пропускаю через пальцы ее мягкий локон.
— Не важно. Я уже и забыла. Эта новость меня просто до небес подняла, — снова обнимает.
— Ты меня задушишь, Ри, — пытаюсь ослабить хватку жены, которая готова задушить, мертвой петлей анаконды, в порыве счастья.
— Ой, прости. Когда стартуем?
Мне кажется или она уже готова бежать в павильон для первых кадров?
— Ри, я сегодня сел продумать сценарий. Еще много времени. Явно не один день. Как только, так я сразу сообщу.
— Ну ладно. Успею свыкнуться с главной ролью. Пойду позвоню папе и все ему расскажу. Он будет счастлив. Всегда мне говорит, что ты лучшая партия для меня.
«Партия!» — это худшее слово, которое можно подобрать для наших отношений. И это слово не выходит из головы, заставляя задуматься. Если я все на всего «партия», то последний ход будет за мной.
А сейчас я черкаю очередной шедевр, вырывая из ежедневника листы и кидая в мусорное ведро, в котором уже не помещаются мои творения. Скоро я найду ту самую ниточку, которая потянет весь сюжет и приведет нас к этой мечте…
Эрику к славе. А меня к счастью.
Глава 46. Моя Мишель
Эрика
— Это сценарий, — кладу перед Ри целую папку на стол для изучения материала.
— Так много? — моя жена листает каждую страницу, но в ее взгляде нет заинтересованности. Она откидывается при этом на спинку стула и берет кружку кофе. Всем своим видом показывает безразличие, хотя это ее шанс, возможно единственный.
— И у тебя там много слов, — сразу предупреждаю, что работы много, и покой грозит теперь не скоро.
— О, Тони, читал. Это будет бомба, — подбадривает меня сценарист, который садится напротив со своим экземпляром. — Я почти ничего не правил. Ты мега гениальный человек.
— Спасибо. А теперь нужно сделать несколько кадров с утвержденными актерами и понять, как они смотрятся все вместе и по отдельности, — сразу черчу план на несколько дней, понимая, что большая работа проделана не зря.
— А название? Мы уже камеру в руки берем, но не знаем название. — Вся съемочная команда вдруг всколыхнулась, а я даже не думал про этот пункт.
— Может придумаем вместе? Это же всего лишь деталь.
Меня приводит в ступор этот вопрос. Я и не думал про него, из головы вылетело.
— Нет. Это полностью твой шедевр, вот и придумывай гениальное название своему гениальному творению. — Это было обоюдное решение, которое озвучил Аллан, второй продюсер и заместитель в одном лице. Да, один бы я точно не справился, помощник очень разгружает мой рабочий день.
— Мишель, — на ум приходит имя, которое я дал своей главной героини и это имя утвердили. — Точно. Моя Мишель. Так и назовем.
Это было очевидно. По крайней мере для меня. Имя просилось в текст с самого начала и теперь просится на все афиши. У меня в голове так засела та девушка, что в другом русле я даже думать не могу. Все решено. Я утверждаю, раз я создатель фильма от начала до конца.
— Почему Мишель? — спрашивает Эрика, показывая недовольство.
— Так зовут героиню, — находит за меня быстрый ответ Аллан, который в отличии от Ри, знает текст.
Я уже предчувствую, как мне будет сложно со своей главной актрисой, которую я сам и утвердил на свою голову. Многие были против, но я настоял. Без проб.
— Имя не звучит для названия. Может еще подумаем, — Ри еще не снялась ни в одном кадре, но уже вставляет палки в колеса. Не нравится мне ее настрой. Это не в ее компетенции. Лучше бы сценарий начала читать для приличия.
— Нет, — обрываю на полуслове, не желая менять что-либо. — Название полностью подходит. Утверждаю.
Я ставлю точку в споре, прекращая все попытки Эрики. Смотрю на нее, а она на меня. Ее глаза искали поддержки с моей стороны, но не нашли. Я настроен решительно. Не стоит потакать Эрике во всем. У нее есть работа, так пусть лучше думает, как сыграть роль. И не просто сыграть, а сделать это гениально. У нее один шанс сделать так, чтобы все глаза мира смотрели только на нее.
Как же можно быть такой невыносимой и обаятельной одновременно? Мы не можем отвести взгляд друг от друга. Только это все не про чувства, не про отношения. Я бы назвал все это выгодная партия, как ранее охарактеризовала наши отношения жена. Сейчас я вижу конкурента, причем сильного. Ри хочет быть главной, чтобы с ней считались, чтобы ее слушали. А я обрываю любые попытки вмешаться в мою работу, показывая свое место на съемочной площадке. В ее глазах — вызов.
Весь день проб проходит нервно. Причем это передается на всех. То меня не устраивает игра актеров, то актеры не могут договориться между собой. Неприязнь Ри и Боби Купера, выбранного мной, на мужскую главную роль, чувствуется с первого дубля.
Я задумался на минуту, почему она ведет себя так и почему я терплю? На первый свой вопрос могу только догадываться. Наверное, характер. Хотя иногда думаю, что Рика застряла в детстве. Она будто не замечает этого, считая себя центром этой вселенной.
На второй вопрос, тоже сложно ответить, но я постараюсь. Я выдумал девушку, которая появилась в моем воображении и придал ей облик единственной подруги. Я всегда смотрел на Эрику сквозь призму своего восприятия. Я никогда не видел ее настоящую, создавая иллюзию идеальности, видя то, что я хотел видеть и придумывая отговорки ее поведению.
— Ри, нужно поговорить, — не могу больше смотреть на весь этот цирк. Ни к чему учинять перепалку на глазах у всех. Она явно провоцирует, а я настолько устал, что не могу смотреть на этот дешевый спектакль. Пора заканчивать, иначе, мы рискуем никогда не прийти к общему знаменателю. Актеры могут ненавидеть друг друга в жизни, но как только включается камера, зритель должен увидеть и прочувствовать великую любовь. В этом и заключается работа. Личные отношения должны остаться за кадром.
— Тони, я устала. Можете снимать пока другой дубль. Этот Боби просто бездарность, зачем ты его утвердил? — жалуется Ри, как только я закрываю дверь гримерки. Это вверх непрофессионализма, с которым лично я сталкиваюсь впервые.
Сейчас я понимаю, что она не готова к работе. Ри думала, что слава и признание приходят сами по себе. За красивую внешность и белоснежную улыбку. Думала, что ее будут все любить за то, что она есть. Так не пойдет. Никто не обещал легкий труд, а Ри не думала, что закулисье выматывает и опустошает внутри. Правду говорят многие актеры, что они проживают роль, как свою жизнь, сопереживая своей героине. Ри все равно на чувства своей. Она не готова выкладываться на все сто процентов. Меня это удивляет и огорчает. Но я пошел на эту сделку сам, поэтому я вытащу из нее даже то, чего нет. Зачем гнаться за работой, если по факту, работать не желаешь? Мелкие роли это одно, а главная роль — другое. Это не любительское кино, где талант не важен. Это мировой уровень. Здесь все должно быть на высшем уровне.
— Нет. Мы будем снимать до тех пор, пока мне кадр не понравится. В твоих интересах значит приблизить этот факт, — стараюсь не потакать и не срываться, хотя я вымотан, как и все, кто задействован в процессе. Так медленно работа еще никогда не плыла.
— Это так трудно? — не понимающе задает вопрос Эрика, садясь на стул и снимая босоножки на каблуках. Ноги уже затекли, понимаю. Но именно сейчас я хочу приклеить эти каблуки к ее ножке, чтобы у нее хотя бы мотивация появилась.
— Зачем ты это делаешь?
— Что? Снимаю обувь? Ноги затекли. Каблук пятнадцать сантиметров. Я на них уже пол дня, — смеется Эрика, вертя передо мной босоножками, показывая причину ее усталости.
— Прекрати дерзить. Я о роли, — снова злюсь больше на себя.
— А что с ней не так? — негодующе поднимает на меня свой взгляд.