Прежде чем перейти к следующей теме, мне хотелось бы упомянуть явление, которому мы способны сообща оказать поддержку. В настоящее время это явление получило широкую известность, благодаря совместным усилиям небольших групп - терапевтических и духовных общин. (При рассмотрении их целей эти два аспекта трудно различить. По причине воспитательного потенциала и значения для политического экспериментирования это явление выходит за рамки терапии и духовности).
Действительно, было бы слишком большой роскошью в разгар кризиса наших патриархальных заведений предаваться грезам о всевозможном устройстве общества без активного экспериментирования. Учитывая крах социалистического эксперимента как эффективного способа построения общества без правительства, денег и злоупотребления властью, нам необходимо научиться понимать ценность каждого эксперимента, поставленного «утопическими» общинами. Многие «коммуны», возникшие в период расцвета контркультуры в 60-е и 70-е годы, со временем по различным причинам распались (начиная с разочарования слишком оптимистических членов коммун и кончая «качанием маятника» от идеализма к реализму, пережитого членами коммун, включая возродившийся интерес к «приземленным» проблемам выживания и исследованию внутренней деятельности передовых обществ). Вместе с тем, как мне кажется, трудности, с которыми столкнулись многие участники коммун, объясняются не только отсутствием сильной веры, но и выбором неверного пути и серьезностью психических расстройств, ибо гнет окружающего патриархального мира был бы гораздо меньше в обществе, способном оценить бесценный вклад исследований жизни творческих групп в развитие данного общества, а также при наличии правительства, заинтересованного в поддержке развития таких групп.
Надеюсь, что у читателей не возникло впечатления, что я исчерпал свою тему. Напротив, я предлагаю им выявить дополнительные следствия вышеуказанной идеи, возводя мосты понимания между видимой поверхностью нашего комплекса проблем и указанной здесь коренной проблемой патриархального уклада, а также между идеалом триединого общества и средствами, которыми мы располагаем, как, например, методы разрешения конфликтных ситуаций (см. «Великий поворот» [36]), которые в настоящее время применяются в «образовании ради мира», или политические возможности системной терапии семей. Мне хотелось бы отметить, что при составлении планов и размышлении о том, каким станет мир, следует иметь в виду, что мир, конечно же, будет отличаться от наших замыслов. Иными словами, куда важнее, чем наши мысли и интуиции, - необходимость открыть себя для зарождающейся творческой способности. Чтобы пояснить эту мысль, воспользуемся двумя библейскими образами. Вавилонская башня - символ Нимрода - олицетворяет всепобеждающее стремление человека осуществить «титаническое» строительство от основания до крыши, от известного к неизвестному. В Апокалипсисе имеется другой, противоположный по смыслу образ. Святой Иоанн Богослов описывает, как после переломной катастрофы с неба на землю нисходит святой город Иерусалим в форме куба. Идея святого города в виде куба, образ кристаллической по своей точности и божественной организации
структуры, передает интуитивное и опытное постижение структуры, присущей природе, которая появляется, когда мы, уступив ей дорогу, оказываемся готовы к ее восприятию. Человек может воспринять благодать, но не вызвать ее появление. Сходным образом на коллективном уровне мы должны быть открыты и проницаемы для того, что находится за пределами нашего планирования. Но становясь открытыми, мы должны опасаться проявления догматизма и напыщенности по отношению к нашим идеям и интеллекту.
В заключение я хотел бы подчеркнуть, что, подобно тому как в древних духовных традициях на первое место выдвигалась этика работы над собой во имя достижения личного спасения, так современная этика саморазвития требует от нас коллективного признания ее значения. Возникает впечатление, что обстоятельства потребовали пробуждения и развития в каждом из нас того, что в буддизме называется «бодхичиттой» и рассматривается как первая ступень на лестнице озарения: намерение реализовать абсолют на благо всего мира.
Даже наименьшее знание высших предметов имеет большую ценность, чем наибольшее знание низших предметов.
Фома Аквинский
В большинстве стран системы образования находятся в состоянии кризиса и редко удовлетворяют существующие потребности. В действительности нам необходимо определить иные цели и иные приоритеты.
Александр Кинг и Бертранд Шнейдер [37]
История человечества все более уподобляется состязанию в беге между образованием и катастрофой.
Г. Дж. Уэллс [38]
Глава вторая
Исцеление от патриархальности, я полагаю, должно носить существенно внутренний характер, и нашему обществу надлежит взять в собственные руки дело своего внутреннего развития. В настоящей главе будет подробно рассмотрен вопрос: почему состояние внутреннего раскола и дисбаланса, проистекающее из патриархального уклада, требует от нас выработки новых приоритетов и коренного изменения подхода к образованию.
В первую очередь я хотел бы отметить, что средство лечения, как и наш недуг, находится в пределах нашей досягаемости, ибо современность - это время не только кризиса патриархата (и образования), но и холизма.
В настоящее время интенсивно обсуждается возможность применения «подвижной парадигмы» в науке и вообще в области понимания мира и человека. Что представляет собой эта парадигма, обязанная своим появлением новой физике и современной психологии и оказывающая влияние практически на все области знания и деятельности в зависимости от степени ее интуитивного понимания?
Суть этой парадигмы заключается в целостноцентрическом подходе, и поэтому ее можно назвать «холизмом» или «интегрализмом». Это та общая перспектива, которая лежит в основе столь разных областей науки, как системотехника, системный подход к менеджменту, гештальт- психология и структурализм. Новое понимание структуры, организации и взаимосвязи частей в целом является поворотным пунктом на пути развития нашей интеллектуальной эпохи. Жизнь и само мироздание представляются нам теперь в виде некоей развертывающейся метаструктуры.
Примерно две тысячи лет тому назад Будда рассказал притчу о слепых, которые, прикасаясь к разным частям тела слона, совершенно по-разному его представляли, уподобляя слона стволу пальмы, веревке, опахалу и т.д. Возвращенная к жизни суфиями, эта притча стала теперь очень популярной, и вполне заслуженно, ибо она выражает последний расцвет духа нашего времени, то есть все возрастающее понимание того, что целое есть нечто большее, чем сумма его частей.
Изменение нашего понимания, несомненно, отражает живой процесс, и если в интеллектуальной сфере мы вступили в эпоху холизма, то в более общем виде можно говорить о наступлении эпохи синтеза. Наша жизнь приобретает междисциплинарный, всемирный, межкультурный характер. Мы стремимся стать целостными личностями в объединенном мире.
Холистическое образование, как и холистический подход к вещам, является одним из аспектов происходящего в настоящее время синтеза. Первым в защиту воспитания чувств выступил Руссо - отец романтизма и дедушка французской революции. Затем ученые, в том числе Дьюи, Мария Монтессори и Пиаже, стали подчеркивать важность обучения через действие. С другой стороны, Штайнер (затем и Вальдорфская школа) уделял особое внимание развитию интуиции и тому, что в наше время получило название трансперсонального обучения. В последнее время Движение за развитие человеческого потенциала выступило с инициативой проведения экспериментов в «аффективной области». Холистическое образование стремится объединить эти голоса в той мере, в какой они обращены к личности в целом: к телу, эмоциям, интеллекту и духу.