Среди всевозможных характеристик кундалини мне хотелось бы выделить одну особенность, которая непосредственно связана с шаманизмом. Определяя кундалини как «эволюционную силу», Гопи Кришна [61] полагает, что кундалини представляет собой нечто большее, чем источник духовной мотивации. Энергия кундалини непосредственно связана с руководящим принципом, и поэтому процесс дальнейшего развития личности приобретает в значительной степени автономный и спонтанный характер. Поскольку все духовные традиции признают существование внутреннего состояния, благодаря которому человек чувствует, что им руководят высшие силы или существа (например, суфиев определяют как лиц, которыми изнутри руководят такие силы), можно утверждать, что шаманом преимущественно руководит его внутренний руководитель (или руководители). В шаманизме содержится лишь минимум наставлений, касающихся передачи кодифицированных знаний. Характерно, что шаманская практика носит индивидуальный характер, поскольку шаманы применяют уникальные методы руководства другими людьми.
Мне как-то довелось услышать хасидскую притчу о рабби, которого спросили об источнике его знания. Он ответил: «Все, что я знаю, я узнал у своего отца: он никому не подражал, и я никому не подражаю». Таков и шаман. Наряду с тонкой духовной передачей, шаман наследует пример свободы и неповторимости в своем подходе к высшему миру и служению обществу. У каждого шамана существуют свои энергетические объекты, свои притчи и свое вдохновение. Это относится и к новым шаманам, которые (в отличие от терапевтов конкурирующих школ прошлых десятилетий) становятся не только эклектичнее, но и индивидуальнее в своем стиле и содержании «трюков».
Если прежде путешественники и антропологи с благосклонным недоверием относились к утверждениям шаманов, что они всему научились у духов, то в настоящее время феномен наития (свыше) получил широкое признание, сопоставимое с признанием интуиции и мистического опыта. Об этом свидетельствует резкое усиление интереса к парапсихологии. Интересно, что в настоящее время лишь немногие поэты говорят о своем вдохновении как о голосе, прозвучавшем в их ушах, тогда как в области психотерапии один из самых эффективных методов обязан своим появлением вдохновению, сопоставимому с шаманским откровением. «Процесс квадринити», на котором я подробно останавливался, возник не как следствие рефлексии или метода проб и ошибок, а благодаря психическому общению (по меньшей мере, по мнению его автора).
В настоящее время внутреннее или высшее водительство получает широкое признание, которое, в частности, проявляется в появлении многочисленных ясновидцев и терапевтов, полагающих, что их деятельность протекает под водительством сродни шаманскому. [*****] В современной американской культуре заметное место заняло «канализирование». Этот термин указывает на происходящее с людьми, восприимчивыми к запредельным для их сознания посланиям, как, например, в случае автоматического письма или процесса, позволившего написать такие книги, как «Сет вещает» и «Курс лекций о чудесах». [†††††]
Это явление уходит корнями в глубокую древность, однако бурное его распространение свидетельствует о нарастании общего интереса к нему и склонности многих людей с доверием относиться к тому, что находится за пределами их личности. Есть все основания полагать, что канализирование является одной из особенностей духа нашего времени.
Свое фундаментальное исследование шаманизма Элиаде начинает с обсуждения признания шамана, что вполне справедливо, ибо признание шамана - чрезвычайно важное событие и первый этап собственно шаманского опыта. Характерно, что шаман призывается в самом точном (то есть глубинном и отчасти забытом) значении этого слова, причем это призвание принимает обычно форму острого заболевания. Юнг упоминал архетип «раненого целителя». Этот образ часто встречается в мифологии и фольклоре, но первоначальное его значение связано с реальностью шаманского призвания. Именно в этой связи этот символ встречается во всех культурах на всем протяжении их существования.
В отличие от медицины и психологии, обучение которым (как и другим профессиям в нашей культуре) происходит путем передачи информации и практических занятий, в феномене призвания (наряду с индивидуальной предрасположенностью) ощущается влияние такого фактора, как заразительность. Это утверждение справедливо не только для бурного распространения фрейдизма, но и для расцвета неошаманизма в наши дни. Когда я учился на медицинском факультете Чилийского университета, в Чили еще не существовало учебных заведений, где можно было изучать психологию, В настоящее время на факультетах психологии учится больше студентов, чем на юридических факультетах, которые в прежние годы отличались наибольшей посещаемостью. Во всем мире наблюдается усиление интереса к психологии. На протяжении существования нашей культуры происходит смена эпох, причем дух каждой эпохи находил воплощение в определенной сфере деятельности человека. Так, если в XIX веке этой сферой была биология, оказавшая заметное влияние на культуру, то во времена Галилея приоритет был отдан физике. Сходным образом можно утверждать, что современное «Движение за развитие человеческого потенциала» возникло не столько усилиями представителей профессиональных или академических кругов, сколько благодаря изменению коллективного сознания, которое проявилось в терапевтической и духовной областях. Свое конкретное выражение это изменение нашло в повышении одухотворенности психологии.
Благодаря заразительности, новый шаманизм, развитию которого мы оказываем поддержку, вышел за пределы любой профессии, что стало причиной определенных разногласий на стыке разных профессий. В течение некоторого времени психотерапия находилась в монопольном ведении врачей. Затем право на практику в этой области получили психологи, после чего этой привилегии удостоились и социологи. В настоящее время интерес к психотерапии приобрел такой масштаб, что многие стали считать себя психотерапевтами-любителями. Профессионалам приходится даже обращаться в суд, чтобы защитить свою территорию от вторжения непрошенных гостей. В испанском языке есть выражение «В каждом из нас есть что-то от врача, поэта и безумца». В какой-то мере это все равно, что сказать, что в каждом из нас есть что-то от шамана. Ибо шаман - это человек, чьи способности являются последствием его соприкосновения с глубинной сущностью. Иначе говоря, глубинная сущность каждого человека имеет «шаманический» характер.
Болезнь, благодаря которой человек становится шаманом (независимо от формы ее проявления: внешнее событие или погружение во внутреннюю бездну), не является единственные способом нисхождения в ад. Подобно тому, как при нормальном развитии процесса кундалини после подъема телесной энергии по чакрам наступает ее нисхождение, так и при развертывании сознания, которое можно сопоставить с физическими изменениями, после его расширения наступает сужение. Некоторые шаманы перед нисхождением в преисподнюю совершают восхождение на небеса. По этой причине практика кундалини всегда считалась чрезвычайно опасной: без специальной подготовки и компетентного руководства кундалини может оказаться вратами, через которые человек может придти как к экстазу, так и к агонии (о чем свидетельствует автобиографический очерк Гопи Кришны). Эта практика представляет собой внутреннее очищение и, в определенной степени, внутреннее умирание - дезинтеграцию прежней личности или ее освобождение от обусловленности, сформировавшейся на ранних этапах жизни.
На стадии расширения в шаманском процессе и даже на этапе восхождения кундалини можно говорить о наличии психотического аспекта в широком смысле этого слова: «высокий психоз», мистическое безумие неотделимо от пути и должно быть познано человеком, чтобы выйти за его пределы. В принципе, в образе Дон Кихота у Сервантеса воплощено понимание состояния безумия как пути. В отличие от таких писателей, как Сервантес и Гете, понимавших, что высшее безумие является неотъемлемой частью озарения (еще в Средние века было распространено понимание, что безумие неотделимо от святости), наша культура до сих пор далека от того, чтобы окружить психотиков атмосферой понимания, признания и дружеского участия, которое в данной ситуации представляется вполне оправданным. Подход нашей культуры коренным образом отличается от подхода, принятого в шаманских культурах, где с одобрением относились к тем, кто вступал на путь^благодаря болезни, и обеспечивали им компетентное руководство. Такие люди получали возможность совершить воображаемое путешествие по миру безумия и проанализировать это безумие, приобретая мудрость и способность исцелять других людей.