Выбрать главу

Через десять минут вернулся Глазко, поставил кипятиться воду, устало плюхнулся на свободный стул и закрыл глаза. Александр Владимирович дочитал документы и, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. В кабинете воцарилось молчание. Первым нарушил его шеф

— Костя?

— А?

— Тебе ничего странным не показалось?

— Да есть странности…

— И еще какие — усмехнулся шеф — вот скажи, например, Костя, если я сейчас наберу 02 — через сколько твои коллеги приедут?

— Да по всякому может быть. Есть норматив в принципе — двадцать минут в любую точку Москвы если нет каких-либо чрезвычайных обстоятельств

— Ну, допустим, двадцать минут. Хорошо. А как тогда там оказалась милицейская машина через пятнадцать?

— Может, наряд рядом оказался, он и приехал

— Ну, хорошо. Тогда вопрос другой — а кто их вызвал?

— Вы всех соседей опросили?

— Всех …

— Кто-нибудь указал на то, что именно он вызвал милицию?

— Нет …

Шеф задумался, затем сказал

— Вот что Костя. Звякни прямо сейчас в дежурную часть ГУВД Москвы и выясни, был ли звонок относительно адреса потерпевшего в дежурную часть ГУВД Москвы и если был — то откуда

Константин Иванович взялся за телефон, набрал номер

— Алё, Глазко на проводе. Сегодня Миша дежурит? Дай мне его.

Через минуту ему ответили

— Миша, Глазко это. Выясни, пожалуйста, был ли 28 января звонок в дежурную часть вечером относительно убийства по адресу … и если есть, то с какого номера и кто звонил. Пленку изыми, она в уголовное дело, по-видимому, пойдет. Выяснишь — перезвони мне на номер … я в генпрокуратуре у Калинина сейчас сижу. Давай, жду.

Звонок прозвенел минут через пятнадцать. Глазко, выслушивая собеседника, все больше мрачнел. Наконец он сорвался.

— Миша, что за бардак? Как вообще могло такое быть? Делай, что хочешь, но пленку найди!

Константин Иванович бросил трубку, пробормотал что-то типа "развели бардак", тяжело дыша. Шеф понимающим взглядом смотрел на него.

— Что, Костя, нету?

Молчание было красноречивее любых слов. Немного опомнившись, Глазко удивленно проговорил:

— Понять не могу, Саша как так получилось. Это же … в двадцать четыре часа из МВД с волчьим билетом. Кто на это решился?

— То-то и оно — сказал Александр Владимирович

— И мы еще не решили один важный вопрос: кто вызвал милицию — помолчав, продолжил Константин Иванович

— Метишь не в бровь, а в глаз Костя — заметил шеф — только неправильно ставишь вопрос. Вопрос в том, кто и зачем приезжал в квартиру убитого. Отнюдь не факт что это были сотрудники милиции, даже если они были на милицейской машине, и на них была милицейская форма. Отнюдь не факт.

Шеф еще немного подумал и продолжил

— Вот что, товарищи. Завтра вы вдвоем едете на квартиру, берете ковер целиком из комнаты, где произошло убийство, скатываете его в рулон и вперед, в экспертно-криминалистическое управление. И вопроса перед экспертами ставите только два: есть ли на ковре следы крови и второй, самый главный — есть ли на ковре свежие локализованные следы каких-либо сильных чистящих средств. Думаю, по этой экспертизе оч-ч-чень многое станет ясным.

Москва.

Вечер 03 февраля 1971 года

Из прокуратуры мы выехали уже под восемь вечера, у Константина Ивановича была в распоряжении закрепленная за ним машина. Первые несколько минут майор Глазко ехал молча, затем вдруг пробормотал

— А это что за процессия …

— Что, Константин Иванович? — спросил недоуменно я

— Похоже кого то мы очень интересуем… Взгляни-ка сам.

Я начал внимательно вглядываться в поток машин, идущий следом за нами. Короткий зимний день уже давно кончился, разглядеть идущие за нами машины было очень тяжело. Но признаваться Константину Ивановичу в том, что я ничего не заметил, мне было стыдно, и я продолжал упорно смотреть назад. Мое терпение, в конце концов, было вознаграждено

— Волга во втором ряду?

— Делаете успехи молодой человек. И не только Волга, взгляните-ка в тот же ряд чуть левее…

Я посмотрел — точно. Темного цвета микроавтобус упорно ехал за нами.

— Что то с тех пор, как мы занялись этим расследованием по делу Комарова, что-нибудь да не слава Богу …

— А что еще?

— Да всякие мелочи. Например, помнишь тот день, когда мы наблюдение во дворах сбросили?