Журавлев молчал, сказать было нечего. Если начать прославлять ум и хитрость председателя будет только хуже — лести Андропов не любил.
— Каковы шансы, что информация об операциях "Поток", "Дурман", "Эдельвейс" и прочих попала в руки МВД?
Журавлев задумался. Он понимал, что за каждое сказанное сейчас слово потом придется серьезно отвечать.
— … шансы есть, конечно, но они минимальные… Объект надежно прикрыт техническими средствами, а один экипаж наблюдения … вряд ли что-то сможет сделать. Но тем не менее, считаю что активные операции с данного объекта следует перенести как минимум на год.
— Согласен — проговорил Андропов — только что строителями завершен объект "фасад" вот туда и переселяйтесь… Кстати, как идет работа?
Хотя название операцией не называлось, Журавлев все понял правильно.
— "Поток" идет вообще великолепно — со злой усмешкой заявил Журавлев — уже сейчас, меньше чем за год сумма, которую мы перегнали, приближается к ста миллионам долларов и это не предел. Конечные счета, по договоренности, размещаются в Базельском банке международного регулирования на номерных счетах. "Дурман" пока идет не очень, но наши люди работают в Гонконге.
— А "Эдельвейс"?
— "Эдельвейс" мы не форсируем согласно вашим указаниям. Тут важна не скорость, а надежность и полное сокрытие информации…
— Верно! — впервые за все время разговора улыбнулся Андропов — это верно. "Эдельвейс" лучше не форсировать. И последнее. Как идет работа по делу об убийстве Комарова? Вам удалось внедрить своего человека?
— Удалось. Сработали чисто. — улыбнулся Журавлев, хоть что то хорошее можно доложить председателю…
Юрий Андропов кивнул головой, повернулся и медленно пошел по заснеженной тропинке обратно, к жилым корпусам… Генерал Журавлев поспешил за ним.
Москва.
06 февраля 1971 года
Здание генеральной прокуратуры
Утро — наказание мое. Да еще общественный транспорт. Прошлой ночью снова шел снег, дороги замело, троллейбус шел еле-еле. В итоге я опоздал на двадцать минут, мало того — на проходной вахтер записала номер моего пропуска и время моего прибытия на работу. Значит, разбирательство потом неизбежно…
В кабинет шефа я вломился подобно средневековому рыцарю — с шумом, показывая, как я бежал на работу. Александр Владимирович как раз как назло проводил утреннюю оперативку, все прервались на полуслове.
— Ага. Для опозданцев повторяю: с сегодняшнего дня в нашей следственной группе на одного человека больше: это подполковник милиции Ивашко Константин Аркадьевич. А вот этот лоботряс — мой стажер, Соболев Сергей Владимирович.
Мы пожали друг другу руки, я исподлобья осмотрел нового члена группы. Невысокий, в хорошем костюме, темноволосый, с тонкими усиками, явно следит за собой. Чем то похож на иностранца. Странно, обычно милиционеры таким не бывают, по крайней мере, представляешь их другими…
Калинин тем временем завершал оперативку.
— Итак, на сегодняшний день вырисовываются две версии убийства:
Первая — убийство на бытовой почве. Эту версию я попрошу отработать майора Глазко. Необходимо найти сына Комарова, Михаила, выяснить есть ли у него алиби на день убийства. Еще раз опросить ближайших соседей, чтобы выяснить, приходил ли кто-нибудь к полковнику Комарову регулярно, если да то установить этих лиц и отработать на причастность к убийству.
Майор Глазко коротко кивнул головой
— Вторая версия — убийство вследствие служебной деятельности либо из мести за нее. Этой версией я попрошу заняться подполковника Ивашко. В рамках этого направления расследования нужно опросить всех сослуживцев Комарова, определить какими делами он занимался и кому выгодно его устранение. Также нужно понять дела всех его "крестников" (то есть тех кого он посадил — прим автора), определить у кого были мотивы и не освободился ли кто в ближайшее время.