— Вроде, ага, — насмешливо кивнул он.
— Слава богу, у нас таких проблем не было. С Владиком вообще не было проблем — идеальный ребенок. И оправдывает все мои ожидания. Наши, — поправилась Анна Игоревна, глянув на мужа.
Анатолий Борисович бросил на Влада задумчивый взгляд, будто решая, действительно ли оправдывает сын его ожидания. Усмехнувшись, еле заметно опустил подбородок: мол, оправдывает.
— Регина, а ты в семье одна? — вдруг спросила мать Влада.
— Да, одна.
— Почему?
Чарушина про себя удивилась такому вопросу и даже перед ответом почувствовала некоторое внутреннее сопротивление.
Повременив, все же сказала:
— Мои родители развелись, когда мне было пять лет. Может быть, поэтому.
— Отец вас бросил? Ради другой женщины?
— Я не знаю подробностей, — преодолевая себя, сказала аккуратно, надеясь, что на этом расспросы закончатся. И легко вздохнула, когда отец Вадима снова заговорил с Анатолием Борисовичем о чем-то своем, а Ангелина Дмитриевна что-то стала спрашивать у дочери.
— Это так низко — бросить жену с ребенком, — презрительно скривила губы Анна Игоревна. — А вы с отцом общаетесь? — последовал вопрос, разбив ее надежды.
Внутреннее сопротивление возросло стократно. Будто сидящий внутри еж выпустил иголки, развернувшись — и все эти иголки внутрь, в вены, в жилы. И сказать на это нечего: ни ругать, ни оправдывать отца перед этими людьми Регина не собиралась.
— Да. Он живет в Москве, у него своя семья. Мама меня растила одна. Ей было бы трудновато содержать меня, пока я учусь, поэтому отец помогает, я за это ему очень благодарна. Хотя я и сама не бездельница, работаю с первого курса.
— А что это за работа кофе декану носить да на побегушках бегать?
Регина посмотрела на Влада, потом снова на его мать и решила: нет смысла объяснять, что на кафедре она работает, чтобы не платить за магистратуру. Что не только кофе декану носит, а еще много другой работы делает.
— Кофе я ему не ношу.
— Нет? — холодно улыбнулась Анна Игоревна.
— Нет. У него язва. Чаще желудочный сбор завариваю, — тоже холодно улыбнулась, немного подумала и продолжила: — Вы же прекрасно знаете: живу я просто. И стесняться мне нечего. Да, квартиру мне отец снимает. И машины у меня своей нет. На побегушках бегая, много не заработаешь, это точно. На учебу я езжу на метро, и мне за это не стыдно. — Снова посмотрела на Влада, ища поддержки. Он, как ей казалось, давно должен был урезонить мать, обрубив этот разговор, но почему-то не сделал этого.
Вадим тоже так считал, как видно. Он демонстративно подался чуть вперед над столом и внимательно посмотрел на Анну Игоревну, затем перевел взгляд на Влада. Только бы слепой не прочитал в его глазах: уйми свою мать.
— Ой, я тоже сама не вожу. Право-лево путаю, — поиронизировала над собой Ангелина Дмитриевна, — и я тоже начинала лаборанткой. И ты сама, Анечка. Вспомни. Ничего, Владик поможет девочке устроиться. У нас же возможностей полно. Проблем никаких.
— Линочка, ты с водителем ездишь, это другое дело.
— Да, мама, — вздохнул Вадим, — ты у нас не только право-лево путаешь. Ты у нас еще и пресное с соленым, мягкое с теплым, пустое с порожним тоже путаешь.
— Хоть бы что доброе сказал матери, — обиженно отозвалась мама на его слова.
— Ну вот. Опять перепутала. Комплимент с ругательством.
— Мама, Вадя хотел сказать, что ты у нас с изюминкой, и мы тебя за это очень любим, — улыбнулась Светлана.
— Да-да, вот именно это я и хотел сказать. Про изюм, — невозмутимо подтвердил сын.
— Спасибо, дочь, хоть ты его понимаешь, а то мне иногда переводчик нужен, чтобы разобраться в том, что он говорит.
Вот так вот. Словно наизнанку вывернули и забыли. Уже про другое разговаривали, что-то другое обсуждали, Влад посмеивался, включившись в разговор, а Регина все сидела, закаменев. Ничего постыдного в своей жизни не видела и на самом деле считала, что стесняться ей нечего, но чувствовала себя унизительно. Будто раздели на публике, обсмеяли, потоптались, так голой и бросили.
— А Вадим нам когда представит даму сердца? — улыбнулась Анна Игоревна.
— Это будет волнительный момент, — поддакнула подруге Ангелина Дмитриевна.
— Я тебе понимаю. Тоже буду волноваться. Вадька же мне как сын.
— Вадим, что ты молчишь? — мать бросила на сына возмущенный взгляд.
Он, покусывая губы, продолжал молчать.
— Вадим!
— А чтобы за умного сойти, — еле выдавил из себя.
— А Вадик боится серьезных отношений. Он любит полегче, — посмеялся Влад.