Среди различных возможностей расселение господствующего класса по всей стране в качестве вотчинных землевладельцев (Grundherren) есть та «индивидуалистическая» форма феодализма, которую мы встречаем на Западе в средние века (а в зачатках уже и на исходе Древнего мира) и которая поддается точному анализу. Напротив, средиземноморская и, в частности, эллинская Древность знала в начале своего культурного развития «городской феодализм» («Stadtfeudalismus») поселенных совместно в укрепленных местах профессиональных воинов. Не то, чтобы «городской феодализм» был единственной формой феодализма, известной Древности; но в этой форме он прямо господствовал в позднейших центрах «классической» политической культуры в начале их своеобразного политического развития. Он означал поэтому для них нечто большее, чем то, что означало принудительное переселение сельского дворянства в некоторые города в средневековой Италии.
Импорт более развитой иноземной военной техники производился в Южной Европе в древности морским путем и одновременно с тем, как захваченные им раньше всего прибрежные местности вступили в широкий, по крайней мере, если судить по его географическому протяжению, оборот. Как правило, классом, который прежде всего извлекал выгоду из этого оборота, как раз и был господствующий класс феодалов. Поэтому специфически античное феодальное развитие и привело к образованию феодальных городов-государств. Напротив, Центральная Европа в начале средних веков сухим путем была охвачена по существу однородным военно-техническим развитием. Когда она созрела для феодализма, в ней не было такого, как в древности, сильно развитого оборота, в связи с чем здесь феодализм строился в гораздо большей степени на земельной основе и создал феодальное поместье (Grundherrschaft). Поэтому связь, которая связывала здесь господствующий военный слой, была по существу чисто личной связью ленной верности; в древности же это была гораздо более крепкая связь права городского гражданства.
Отношение этого античного городского феодализма к меновому хозяйству напоминает нам рост свободного ремесла в наших средневековых городах, падение господства в городе знатных родов («Geschlechter»), скрытую борьбу между «городским хозяйством» и «феодальным поместьем» («Grundherrschaft») и разложение феодального государства благодаря развитию денежного хозяйства в эпоху позднего Средневековья и в Новое время.
Но эти аналогии со средневековыми и современными явлениями, сами собой напрашивающиеся на каждом шагу, по большей части в высшей степени ненадежны и нередко прямо-таки вредны для непредвзятого познания. Ибо эти сходства легко могут быть обманчивы и нередко и действительно бывают такими. Античная культура имеет специфические особенности, которые резко отличают ее как от культуры средневековой, так и от культуры Нового времени. По своему экономическому центру тяжести она до начала императорской эпохи является на Западе береговой, приморской культурой (Küstenkultur), а на Востоке и в Египте прибрежной, речной культурой (Stromuferkultur) с географически экстенсивной и приносящей высокую прибыль внутренней межрегиональной (interlokalen) и международной торговлей, которая, однако, по относительному значению количества обменивавшихся товаров, если исключить некоторые значительные intermezzi[5], остается позади позднего Средневековья.