Тим сжал в кармане рукоять пистолета. Босс нравился ему все больше. То ли его напарник спятил, то ли был таким по жизни, но он никогда не терял уверенности, что все можно исправить. Свечения Тим не видел, потому просто погладил рукоять пистолета, надеясь обойтись без перестрелок.
Минуя искореженный металл и котлован взрыва, он направился в подъездной двери. Некогда бронированная серая дверь была распахнута настежь, кто-то аккуратно подпер ее кирпичом, чтобы не захлопывалась. В темноте просматривались ступени, в подъезд уже намело снега.
- Перестал любить открытые передо мной двери, - пробормотал босс, заглядывая внутрь.
- Нет никого, - уверенно заявил Тим. – По крайней мере, агрессивных нет, я вижу их издалека, долгая история… Они светятся.
Босс внимательно посмотрел на Тима, будто оценивая его новые способности.
- В жизни появилось хоть что-то позитивное! – обрадовался босс и подтолкнул Тима вперед.
Под ногами хрустели стекла. Двери многих квартир были распахнуты, а за закрытыми хранилось то, чего не хотелось открывать. Тим заглядывал в коридоры, если двери были распахнуты. Чаще всего, там царил беспорядок, словно после прошедшего урагана. Сквозь разбитые окна на лестничные площадки заносило снег и он не таял. В доме царил холод и запустение. Тишина звенела, потому что даже ветер утих, пока они добрались до нужного места.
Нужная дверь была приоткрыта. От обнаруженного Тим покрылся холодным потом и замер у двери, боясь обнаружить то, в чем боялся себе признаться.
Босс толкнул двери и вошел. Маленькая прихожая возвращала в памяти Тима картинки из далекого прошлого. Теща была очень консервативна, потому выбранный ею стиль ремонта практически не менялся с годами.
Сюда он приходил знакомиться с ее мамой, когда… Это было так давно, что казалось чужой историей. Под подошвами ботинок босса жалко хрустели стекла.
- Нет тут никого, - громко объявил он. – Смотрю, и вещички кое-какие собирали…
Тим уже смелее вошел в детскую комнату. В выбитое окно насыпало снега, укрыв им детский диванчик. Любимых игрушек не было. В душе Тима болезненно билась надежда…