Советское Верховное Главнокомандование, несмотря на неполную готовность войск, решило ускорить переход в наступление. Задача разгрома группировки немецко-фашистских войск между Вислой и Одером, освобождения Польши и выхода на подступы к Берлину была возложена на 1-й Белорусский фронт под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и 1-й Украинский фронт под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева.
Немецко-фашистская группа армий "А", оборонявшаяся на этом направлении своими главными силами, имела семь оборонительных рубежей, эшелонированных на глубину до 500 км. Наступление советских войск было подготовлено с большой тщательностью. На избранных направлениях главных ударов советское командование сумело создать подавляющее превосходство сил над противником. На вспомогательных направлениях командующие фронтами оставили значительно меньше сил, чтобы за их счет максимально усилить главные группировки. Четыре мощные танковые армии, по две в каждом фронте, должны были после прорыва тактической зоны обороны войти в сражение и стремительно развивать наступление на запад. В рядах советских войск готовилась вступить в сражение за столицу Польши 1-я армия Войска Польского под командованием генерала С. Г. Поплавского. 12 января 1945 г. началось наступление 1-го Украинского фронта. Через два дня перешел в наступление 1-й Белорусский фронт. Мощный и внезапный артиллерийский и авиационный удар советских войск сокрушил германскую оборону. Танковые соединения и объединения начали продвигаться в глубину. Маршал Советского Союза И. С. Конев в своих мемуарах ярко рисует грандиозный размах наступления советских войск, силу их удара. Он пишет: "Во время нашей артподготовки вражеские войска, в том числе и часть резервов, располагавшихся в тактической зоне обороны, или, проще говоря, придвинутых слишком близко к фронту, попали под мощный артиллерийский удар и были деморализованы и утратили способность выполнять свои задачи.
Взятые в плен в первые часы прорыва командиры немецко-фашистских частей показали, что их солдаты и офицеры потеряли всякое самообладание. Они самовольно (а для немцев это, надо прямо сказать, не характерно) покидали свои позиции. Немецкий солдат, как правило, - и это правило подтверждалось на протяжении всей войны, - сидел там, где ему приказано, до тех пор, пока не получал разрешения на отход. Но в этот день, 12 января, огонь был столь беспощадным, что оставшиеся в живых уже не могли совладать с собой"{1433}.
За первые шесть дней наступления советские войска нанесли тяжелое поражение 4-й танковой, 9-й и 17-й немецко-фашистским армиям, прорвали оборону на 500-километровом фронте и на глубину 120-160 км. Попытка гитлеровского командования изменить обстановку вводом 24-го танкового корпуса оказалась безуспешной. И дело здесь не в ошибке Гитлера, который, как иногда пишут, слишком близко разместил резервы.
Маршал Советского Союза И. С. Конев, подвергая критике точку зрения западногерманских историков, в данной связи Пишет: "Анализируя эту операцию, военные историки из ФРГ склонны, как, впрочем, и в ряде других случаев, валить ответственность за свои неудачи на одного Гитлера. Они обвиняют его в том, что он приказал разместить резервы, в том числе 24-й танковый корпус, в непосредственной близости к фронту, в результате чего эти резервы якобы сразу же попали под наш мощный огневой удар и понесли крупные потери.
Допускаю, что в данном случае военные историки отчасти правы. Поскольку 4-я танковая армия держала оборону на важном операционном направлении, прикрывавшем дальние подступы к Берлину, не исключено, что Гитлер, исходя из собственных представлений о том, как нужно обеспечивать устойчивость войск, действительно требовал придвижки резервов вплотную к фронту. Во всяком случае, по моим наблюдениям, сложившимся в ходе войны, такое неграмотное размещение оперативных резервов, как в этой операции, для немецко-фашистского генералитета не характерно. С точки зрения элементарных требований военного искусства - это чистая профанация.
Однако Гитлер виноват тут частично, а всю остальную долю вины мы берем на себя. Резервы немцев были расположены все-таки не на переднем крае, а в тылу. И не будь наша артподготовка проведена с такой плотностью и на такую глубину, они не понесли бы в первые же часы катастрофических потерь"{1434}.
Осуществив глубокий прорыв, советские войска одновременно частью сил во взаимодействии с 1-й армией Войска Польского освободили Варшаву.
После потери Варшавы Гитлер приказал арестовать несколько офицеров генерального штаба и перенести 16 января ставку в имперскую канцелярию. В тот же день Гудериан во время доклада получил приказ фюрера: перейти на Западном фронте к обороне, а высвободившиеся силы перебросить на Восток.
В результате Висло-Одерской операции советские войска полностью разгромили 31 дивизию немецко-фашистской группы армий "А", пленили более 147 тыс. немецких солдат и офицеров и захватили множество техники. Германская оборона оказалась прорванной на 500-километровом фронте. Мощное наступление Красной Армии помогло англо-американским войскам не только остановить продвижение Рундштедта, но и отбросить его силы назад. "Война проиграна" - такими словами начал министр вооружений Шпеер свой меморандум Гитлеру о значении потери Силезии, направленный в рейхсканцелярию 30 января, в день 12-летия прихода нацистов к власти.
Тем временем в конце декабря 1944 г. войска 2-го и 3-го Украинских фронтов под командованием генералов Р. Я. Малиновского и Ф. И. Толбухина окружили 188-тысячную немецко-венгерскую группировку в Будапеште. Окруженным Гитлер категорически запретил капитулировать. С целью деблокады в первых числах января фашистское командование начало наносить один за другим мощные контрудары. В ожесточенных боях, продолжавшихся до середины февраля 1945 г., советские войска отразили все удары и освободили Будапешт{1435}. Венгрия была выведена из войны на стороне Германии. Поражение будапештской группировки разрушило весь южный стратегический фланг вермахта и открыло войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов путь в Австрию, Чехословакию и Южную Германию.
Развивающееся наступление войск 2-го и 3-го Белорусских фронтов под командованием генералов К. К. Рокоссовского и И. Д. Черняховского (после гибели последнего 3-м Белорусским фронтом командовал Маршал Советского Союза А. М. Василевский) привело к окружению и разгрому части сил группы армий "Центр", а затем, в апреле 1945 г. - к полной ликвидации немецко-фашистских войск в Восточной Пруссии. Третий рейх потерял заповедник милитаризма и важнейшие базы на Балтийском море. До марта 1945 г. Красная Армия разгромила также немецкую восточно-померанскую группировку, преодолела Карпаты, отразила сильнейшие немецкие контрудары у озера Балатон и вступила в пределы Австрии.
Военный потенциал Германии после кульминации летом 1944 г. теперь быстро катился вниз. Перенапряжение сверх всяких мер не могло продолжаться бесконечно. В конце года месячные показатели работы военной промышленности резко уменьшились. "Этот процесс, - заключает П. Э. Шрамм, - ввиду дальнейшей потери индустриальных районов, например Верхней Силезии, ввиду нарушения железнодорожной связи и т. д. отныне принял постоянно убыстряющийся темп"{1436}. В начале декабря 1944 г. Шпеер заявил об ухудшении положения с выпуском боеприпасов. В феврале 1945 г. журнал военных действий ОКВ отмечал: "Выпуск боеприпасов стал теперь угрожающим (в последнем квартале 4418 поездов, т. е. в среднем по 49 в день, а теперь только 8 - 9 в день)"{1437}.
За 9 месяцев - с 1 июня 1944 г. по 1 марта 1945 г. - армия потеряла 3,5 млн. винтовок. Пропагандистский лозунг нацистов "Народ, в ружье!" не мог выполняться буквально{1438}. Шрамм пишет: "До 1944 г. мы находились в благоприятном положении, потому что эксплуатировали полезные ископаемые оккупированных стран и потому что еще оставшиеся нейтралы снабжали нас необходимым, ибо нуждались в нашем вознаграждении"{1439}. Везде господствовал недостаток, однако необходимое для ведения войны основное сырье в первой половине 1944 г. пока еще имелось в таком количестве, что этот недостаток не угрожал стать причиной скорого краха. Но к концу года снабжение вермахта горючим находилось в состоянии кризиса. Добыча нефти в Румынии в мае упала на 56%. В сентябре 1944 г. продукция германских заводов синтетического горючего снизилась до 8% по сравнению с высшими показателями апреля 1944 г. Особые трудности вызывало положение с авиабензином. Запасы снизились до 200 тыс. т, т. е. до такого количества, которое было израсходовано в одном только месяце в мае 1944 г. Различными мероприятиями удалось к концу 1944 г. добиться некоторого успеха: общая выработка синтетического горючего составила треть по сравнению с первым кварталом. "Но две трети были потеряны"{1440}.