Гитлер оценивал в своем "анализе" Великобританию в качестве "естественного партнера", который будет следовать принципу баланса сил в Европе. Таким же потенциальным союзником он считал Италию, в то время как Францию постоянно называл "смертельным врагом".
Сразу после прихода к власти нацисты провозгласили захват Украины одним из главных принципов своей политики. В мае 1933 г. Гитлер заявил в интервью для английской "Дейли телеграф", что Германия не хочет вступать в соперничество с Англией. "Судьба Германии находится не в колониях, а на ее восточной границе"{42}.
В первые месяцы своего господства, когда Лондон остро интересовался отношением нового германского правительства к проблеме колоний, нацисты постарались дать понять Англии, что их генеральный план - путем отказа от колониальных требований сделать Англию партнером в "континентальной" политике, т. е. в агрессивных устремлениях Германии на Восток. В последующие годы британское правительство упорно толкало Гитлера именно по этому пути. Весной 1935 г., подготавливая "морское соглашение" с Англией, Гитлер подчеркивал незаинтересованность в колониях и требовал свободы действий на континенте.
В меморандуме от 26 августа 1936 г. о "четырехлетнем плане" он провозглашал: "окончательное решение" проблем экономики Германии состоит в "расширении жизненного пространства, а также в расширении сырьевой и продовольственной базы нашего народа". При этом совершенно прямо указывалось на Советский Союз как на объект, за счет которого необходимо решить эту проблему{43}.
Бывший президент данцигского сената Раушнинг вспоминал, как Гитлер говорил ему в 1934 г.: в центре Европы должно находиться "стальное ядро нерушимо выкованного единства великой Германии", составляющее вместе с Австрией, Чехословакией и Западной Польшей непоколебимый блок ста миллионов как прочный фундамент господства над Европой. Восточная Польша, Прибалтика, Балканские государства, Украина, Волга-ланд, Грузия должны объединиться в Восточный союз. Но это будет союз подчиненных народов, без армии, собственной политики и своего хозяйства. Кроме того, будет "Западный союз" и "Северный союз"{44}.
Когда осенью 1938 г. в министерстве иностранных дел, в главном командовании военно-морского флота и в других высших инстанциях третьего рейха обсуждался вопрос: куда направлять первый удар, на Запад или на Восток, для Гитлера не существовало сомнений. По свидетельству тогдашнего посла в Риме фон Хасселя, Гитлер был полон решимости сначала броситься на Украину совместно с Польшей или же предварительно разгромив последнюю и разрешив "польский вопрос" раньше "украинского". "Гитлер устремлял взор на Прагу, Варшаву и Киев"{45}.
В нацистской среде имелось немало сторонников и "чисто колониальной" политики. Это - военные, участники колониальных экспедиций германского империализма, адмиралы военно-морского флота, видевшие свою главную и естественную задачу в борьбе с Англией, ряд промышленников, для которых захват колониального сырья и рынков представлял желанную цель. Среди них наиболее видной фигурой был президент созданного в 1925 г. "Военно-колониального союза" генерал фон Эпп, один из палачей "боксерского восстания" в Китае. Будущий главнокомандующий гитлеровским флотом адмирал Редер также являл собой убежденного сторонника отвоевания у Англии ее заморских владений.
Однако отнюдь не они диктовали внешнеполитическую программу фашизма и особенно последовательность действий. Гитлер в 1936 г. решает добиться соглашения с Англией на основе своей программы континентальных завоеваний на Востоке.
4 сентября 1936 г. он принял в Бергхофе бывшего английского премьер-министра Ллойд Джорджа и изложил ему свой "большой план" германо-британского союза.
Если Гитлер склонялся к мысли, что после победы над Советским Союзом наступит время для похода против других континентов и захвата колоний, его сподвижник, теоретик "аграрной политики" и "рейхсбауэрфюрер" Дарре, не менее фюрера фанатически преданный идее "завоевания Востока", считал, что после этого следует поставить точку. Он постоянно высказывал Гитлеру мысль: требовать колонии у Англии - значит поставить ее и число своих врагов, и наоборот, отказ от заморских завоеваний автоматически обеспечит взаимопонимание с ней по вопросам "восточной политики".
Другой нацистский мракобес, Г. Ашенбреннер, как и Дарре бывший воспитанник так называемой "колониальной школы", выступил с книгой "Заморские колонии конец северной расы". "Дальний юг - могила северных народов, - утверждал этот расист. - На заморских территориях белые европейцы дегенерируют в африканцев, а продолговатые головы станут круглыми".
Конечно, не из таких соображений исходила нацистская верхушка, стремясь к соглашению с Англией. Вплоть до середины 30-х годов Гитлер проектировал союз с ней на основе раздела мира и получения "свободы рук" на Востоке. Он хотел прежде всего обеспечить свое господство над континентом, Англии же "предоставить" весь "заморский мир", ограничиваясь до поры до времени концессиями в колониях. Колонии как политическая цель рассматривались в плане решений отдаленного будущего.
Примерно в 1935 г., особенно после подписания 18 июня, в годовщину Ватерлоо, германо-английского соглашения о флоте, начинается более энергичное давление на Англию в колониальном вопросе, подкрепляемое активными сторонниками "заморской" политики. Усиление требований колоний используется как средство политического нажима для того, чтобы привлечь Англию к партнерству и планируемому союзу по разделу мира. Гитлер направляет послом в Лондон своего доверенного, Риббентропа, с главной задачей - достигнуть полного урегулирования с Англией насчет "свободы рук на континенте".
Усиление общего кризиса капитализма и обострение империалистических противоречий в конце 30-х годов привели, начиная с 1937 г., к серьезной активизации гитлеровской колониальной политики. Она все меньше становится "средством политического давления" и все более приобретает характер прямых агрессивных требований. В то же время Берлину стало ясно, что Лондон не может уступить ему все позиции на европейском континенте. Охотно соглашаясь с нацистской агрессией против Советского Союза, Англия вместе с тем не желала утрачивать своего влияния в Центральной и Юго-Восточной Европе. Она с особым старанием проводит политику соглашения с Гитлером на основе его требований "свободы рук на Востоке", но при единственном условии: сохранение и своих позиций в континентальных делах.
19 ноября 1937 г. будущий министр иностранных дел Галифакс прибыл для встречи с Гитлером в его резиденцию Оберзальцберг. Он говорил, без тени иронии, что приветствует возможность в личной беседе с фюрером установить лучшее взаимопонимание между Англией и Германией. "Это имело бы величайшее значение не только для обеих стран, но и для всей европейской цивилизации". Галифакс заявил даже, что он сам и другие члены английского правительства "удовлетворены тем, что фюрер, уничтожив коммунизм в своей собственной стране, не только сделал великое дело для самой Германии, но и преградил ему путь в Западную Европу, и поэтому Германия по праву может рассматриваться как барьер против большевизма"{46}. Это была почти классическая формула соглашательской концепции, курса тех, кто, не колеблясь, шел на сделку с фашизмом за счет Советского Союза, за счет всех левых, прогрессивных сил Европы. Галифакс предложил широкое соглашение четырех держав - Англии, Германии, Италии, Франции, прозрачно намекнув: "С точки зрения Англии, статус-кво не обязательно должен поддерживаться", т. е. идите на Восток, мешать не будем.