Мы следовали по широкой дороге в два ряда. Из интернета еще в Стамбуле я узнал, что эта дорога ведет к центру города, до которого было около шестнадцати километров. Я все еще пребывал в неведении относительно стоимости проезда. На дороге совсем не было дорожных знаков, только каркасы рекламных щитов, на которых, вероятно, когда-то крепились плакаты, восхваляющие достижения коммунизма. Теперь они делали то же самое, но только в отношении кока-колы и «Сони».
Въехав в пригород, я обратил внимание на тусклые блочные бетонные дома, появившиеся по обеим сторонам дороги. Недавно их покрасили, но в такой цвет, который ни один человек в трезвом состоянии не выбрал бы. Некоторые из этих гигантских кубов были зелеными, некоторые фиолетовыми. Один был желтым.
Я не ожидал свежей краски и хороших дорог. В довершение всего, даже так рано утром, в темноте, женщины подметали дорогу метлами, похожими на ту, на которой Гарри Поттер играл в Квидич.
Кортеж из оливково-зеленых военных грузовиков с артиллерийскими установками в кузовах проехал мимо нас, направляясь в другую сторону, как только мы въехали в сам город. Я знал, что Тбилиси расположен у подножия трех больших крутых холмов. Через город текла с севера на юг река Мтквари. Мы въехали в город с равнины на востоке.
Чем больше становилось домов вокруг, тем больше оказывалось вокруг и собак. Они были повсюду, бродячие мочились на колеса каждой второй машины, а домашних хозяева выводили на утреннюю прогулку. На обочине стояла полицейская машина. Двое парней в новеньком «Фольксваген Пассат» спали, свесив головы вниз; судя по всему, они слегка устали. Мой седовласый друг посмотрел сквозь стекло, выругался и повернул направо.
Ровная дорога тут же сменилась минным полем, состоявшем из рытвин настолько больших, что в них можно было спрятать автобус. Мой шофер присоединился к другим водителям, объезжавшим их, виляя из стороны в сторону. Мне вдруг стало интересно, как это получалось у тех из них, у кого не были включены фары.
Это уже было больше похоже на ту Грузию, которую я ожидал увидеть. Возможно, туристические справочники не хотели лишать клиентов оригинального опыта исправительных лагерей, а полиция занималась тем, что следила, чтобы мы не пропустили его. По крайней мере, на дороге появились какие-то дорожные знаки — кириллица и еще какой-то язык, возможно грузинский, — но выглядели они скорее, как ряды изогнутых скрепок. Для себя я назвал его скрепочным языком.
Таксист крестился каждый раз, когда мы проезжали мимо церкви. Я не мог разобрать: то ли это из уважения, то ли из желания поблагодарить Господа за то, что он все еще жив, несмотря на безумную манеру вождения его соотечественников и несмотря на рытвины, которых не было и в юрском периоде.
Мы пересекли Мтквари — самую быструю и самую коричневую реку из всех, которые я когда-либо видел — в направлении западного берега и центра города. «Марриотт» находился на одной из центральных улиц, тоже ровной, со свежеуложенным асфальтом, протянувшейся параллельно реке. Даже не выходя из машины, я увидел, что отель оказался точно таким же большим и безликим, как и любой другой из сети, хотя этот был одним из самых новых и симпатичных.
С двадцатиметрового потолка вестибюля свисали канделябры размером с воздушные шары. Внутри все выглядели так, словно только что сошли со страниц глянцевых журналов, где красовались в одежде от Армани. Казалось, все они спешили на утренние встречи за завтраком; и все они — и администраторы, и портье, и гости отеля — были одеты во все черное.
Большой баннер над стойкой администратора говорил о том, что отель «Марриотт» горд приветствовать конференцию «Би-Пи — Грузия» и с нетерпением ждет делегатов в два часа пополудни в комнате Святого Давида. Капитализм не только существовал в этой местности, но и процветал здесь.
Глава четвертая
— Номер 258, сэр, — консьерж вручил мне карточку от номера.
Я поблагодарил его и отвернулся, но он, как оказалось, еще не закончил.
— Одну секунду, — он пошарил рукой под стойкой, — это для вас.
Я взял у него толстый конверт. На обороте было написано: «От Ч. Т.».
Я наклонился, чтобы взять свой чемодан, но молодой парнишка-коридорный опередил меня. Быстрым шагом он направился к лифту. Мне не особо нужна была помощь, но мне не хотелось нарушать гостиничный протокол и светиться лишний раз. Кроме того, не получив чаевых, он вряд ли отпустил бы мой чемодан.