– Илья Зимин по кличке Фарма совершил побег при этапировании его на Землю, – произнес генерал.
Олег сглотнул. После людей, стрелявших в Крэмберга, это был террорист номер один. Зимин – член группировки «Тигры космоса» – отвечал за поставку боевикам чистого, нелегального оружия.
Как сообщил командующий, тюремный крейсер, доставлявший Зимина на Землю, пропал. В последний раз команда вышла на связь перед входом в гиперпространство. Была вероятность того, что экипаж и заключенные погибли, столкнувшись с планетой или астероидом, но то, что тюремный крейсер исчез одновременно с остановкой «Гелиоса», говорило экипажу транспортника, что Фарма живее всех живых.
– По местам, – скомандовал капитан. – Зимин может атаковать нас в любой момент.
Баталову показалось знакомым лицо Фармы. Так и есть, этот человек пытался с помощью фармакологии обойти ДОК. А когда вооружить боевиков легальным оружием так и не удалось, бывший анестезиолог Зимин стал экспериментировать с выведением новой породы боевиков-суперменов. Отсюда и кличка.
– Баталов, вы лично и экипаж «Трояна» должны подтвердить свой допуск к дестроеру, – обратился капитан к инструктору по холодной нейтрализации. – Ситуация складывается не в нашу пользу, поэтому приступайте немедленно.
Пробежавшись до грузового отсека, Баталов нашел экипаж «Трояна» в полном сборе у крыла дестроера. Элита космодесанта – оператор «Трояна», собственно носитель управляющего дестроером нейрошлема, и два его дублера – занималась дыхательной гимнастикой. Бойцы готовились. «Троян» не бластер – он имел ступенчатый допуск, но это в управлении. В огневой мощи, при использовании вооружения, срабатывал стандартный моментальный отказ. Для оператора дестроера критическим был уровень агрессии 0,35 Ag.
– Непрерывка, Олег?
Баталов кивнул. Полное боевое включение. Худший террорист из тех, кто находился на свободе, шел к ним полным ходом. А что еще оставалось делать Зимину? Не с голыми же руками вытаскивать из-за решетки своих подельников.
– Отрабатываем непосредственный контакт, – сказал Баталов, принимая из рук оператора «Трояна» нейрошлем.
В трюме «Гелиоса» дестроер находился в режиме трансформации «ноль» – в виде двухсоттонного космического истребителя. Одна установка ковровой аннигиляции под крылом уже наводила на мысль о конце света. На Аламее «Троян» должен был нести боевое патрулирование под видом океанского лайнера – режим трансформации номер один. Другое дело, что белоснежный красавец, в зависимости от задачи, также мог трансформироваться в субмарину с термоядерными и протонными боеголовками на борту.
По инструкции, Олег должен был прежде получить допуск к личному оружию. Больше для психологического настроя. Система ДОКа не терпела суеты, это как парашют в аварийно-спасательной капсуле укладывать.
«Оружие – оно как девушка: никогда на все сто не знаешь, чего от него ожидать», – любил повторять Алексей Краско, друг детства Баталова. Девять лет назад бластер в руке Краско отказался стрелять. Полицейский бластер со стандартным для стражей порядка допуском до 0,4 Ag. В тот момент, когда Алексей и Олег лицом к лицу столкнулись с выбежавшими из подпольного оружейного цеха торговцами «чистым», очищенным от допуска оружием, бластер Краско зафиксировал у своего владельца отказной уровень агрессии 0,41 Ag. Почему? Это до сих пор оставалось для Баталова загадкой. Иногда желание убивать возникает у подготовленных, очень хорошо тренированных людей. Агрессию вызывают не гнев и ярость, а, например, страх. Система ДОКа заблокировала магнитный клапан в камере сгорания бластера. Преступники открыли огонь. Потоком раскаленной плазмы правую руку Краско сожгло до локтя. Спас наплечный щиток. Терапевтическое клонирование органов на провинциальном Клиосе, где друзья начинали службу, оставляло желать лучшего. Алексея списали с биомеханической клешней-протезом, способной разве что подсластить кефир. С отказными 0,41 Аg Краско еще мог служить в «безбашенном» космодесанте, но увечье обрекло его на сугубо штатскую жизнь.
Достав оружие из поясной кобуры, Олег сосредоточился, держа бластер перед собой.
Металлокерамика, недавно поступивший на вооружение экземпляр. Не было привычной суровой тяжести. Бластер напоминал облегченный полицейский BL-0,4, но это было более грозное оружие. Армейский допустимый уровень агрессии превышал норму стражей порядка в два раза. На то он и боевой.
Олег опустил планку предохранителя – оказалось, что уровень агрессии инструктора составляет 0,22 Ag. Допуск разрешен. Процедура заняла одну сотую секунды. В боевом режиме чип ДОКа в бластере считывал информацию с микрочипа у Баталова в голове через каждые три сотых секунды. В армии прижилось выражение: «Оружие сканирует психику бойца». На самом деле степень электрохимического возбуждения отвечающих за агрессию зон коры головного мозга сканировал не бластер, а чип под лобной костью его владельца, оружие только фиксировало результат. Выходило, что практически ежедневно космодесантник Олег Баталов сдавал экзамен на профпригодность самому себе.